Борис Пантелеев

Тюрьма на одной шестой части суши

"Идите от меня, проклятые ... ибо алкал Я,
и вы не дали мне есть, жаждал,
и вы не напоили меня ... был в темнице,
и не посетили Меня"(Мат. 25, 41-43)

Борис Пантелеев - руководитель Санкт-Петербургского отделения Общероссийского движения "За права человека". Примеры, которые приводит автор, взяты из писем осужденных в эту организацию.

Эволюция воровской идеи

Cторонником воровской идеи я никогда не был. Но невозможно не признать - во многом жигановские законы (в тот момент, когда они сформировались, в начале 60-х) при всей своей суровости, а иногда и жестокости, были гораздо человечнее, демократичнее законов казенных. Известно ведь, что принцип презумпции невиновности в зонах соблюдался (40 лет назад) гораздо чаще, чем в сегодняшнем "гуманном и справедливом" обществе, где можно пропасть ни за грош. В зоне, конечно, тоже можно было пропасть, но, как правило, за дело.

Имеющий право "карать и разрешать" в камере или бараке (вор, авторитет, положенец) вынужден был считаться с мнением коллектива, его представлениями о правде и справедливости, как вынужден был считаться с ними судья в традиционном обществе - старейшина, библейский судия и т.д. Вынося - у всех на глазах - справедливое решение, он укреплял свой авторитет. В отличие от него и судья советский (с заседателями-кивалами), и судья "демократической" России, вынося приговор, устанавливают авторитет государства. (Может быть, положение изменит к лучшему суд присяжных? Пока он оправдывает подсудимых в 10 раз чаще, чем федеральные судьи. Для меня это ясный довод в пользу демократии судопроизводства.)

Однако сегодня сторонники воровской идеи (как и сторонники идеи государственной) требования к самим себе сильно уменьшили.

Если раньше, скажем, вору нельзя было показаться братве пьяным, наркотики он вообще не имел права употреблять, то сейчас в порядке вещей бредущие по галеркам "Крестов" (ИЗ-47/1) пьяные или обсаженные авторитеты (видел это не раз), мирно беседующие c оперативниками. Да и не прет уже вор, как правило, на власть, будто танк, а старается жить с ней в ладу, как с окружающей его средой.

Надо сразу оговориться: Питер не является исключением, это типичная картинка для многих российских тюрем. Понятно... оперативная работа дело святое. Я твердо убежден, что большинству оперов наркотики просто необходимы: и публика управляема, и хороший приварок для семейного бюджета. Очевидно же - если бы ФСИН захотела покончить с "наркотой", то никаких серьезных препятствий к искоренению этого зла в замкнутом, контролируемом пространстве и быть не могло [Из обращения Общероссийского общественного движения "За права человека" (сентябрь 2005 г.) к начальнику ГУФСИН по Санкт-Петербургу и Ленинградской области, генерал-майору В.А. Заборовскому: "...И все это происходит, как утверждают освобождающиеся, при почти полной наркотизации всей колонии - около 70% обитателей "Металки" являются системными наркоманами. По самым скромным подсчетам суточная доза всей колонии составляет 20 граммов героина. По утверждениям некоторых заключенных, начальник оперативного отдела УС-20/5 Голубев Д.Л. пытается бороться с "белой смертью". Но ситуация с наркотизацией колонии, видимо, выгодна нынешнему руководству <...> Наркотики чрезвычайно легко попадают в зону, в том числе через охраняемый забор, далее через руки известных администрации спекулянтов. Куда же тогда уходят бюджетные средства, отпускаемые на охрану периметра?". Прошло более полугода, и вот новое сообщение - в учреждении УС-20/3 (пос. Форносово, Ленингр. обл.) с января 2006 года 11 (одиннадцать?!) трупов от передозировки наркотиками. Это уже вопрос к Госнаркоконтролю...].

Когда-то вор не имел права быть прописанным, иметь в официальном пользовании машину или дачу. Он должен был быть аскетичным в быту. Сегодня такое поведение - скорее исключение. Впрочем, хватило же духу (это произошло около года назад) у одного из питерских сидельцев выколоть себе глаз, лишь бы быть вывезенным из беспредельной колонии почти в центре Питера... А Эльхам Исмаилов, облившись бензином, сжег себя в знак протеста против произвола администрации ИК-3 (Форносово).

Способны ли вы на такое, если вас, всего-то навсего, заставляли бы одеть красную повязку или чистить туалет, или не платили бы зарплату, на которую жили ваша жена и малолетняя дочь?

Впрочем, события в Челябинске весной 2004 года, в Питере зимой того же года, во Льгове летом 2005-го, когда зоны поднялись, лишь бы не дать даже символически превратить себя в "капо" (зэков-надзирателей) - скорее исключение, чем правило.

Кстати, о "гвардейцах кардинала". В соответствии со ст. 111 УИК РФ, осужденные, состоящие в самодеятельных организациях, не могут наделяться полномочиями администрации и получать дополнительные льготы. Для кого эта норма писалась - непонятно. Любому, побывавшему на зоне хоть несколько дней, хорошо известны эти картинки: красноповязочники, дежурящие на вышках в центре колонии и - о ужас! - имеющие право нажимать кнопку открытия калиток локальных участков. Они могут и составлять акты и рапорты на те или иные нарушения таких же осужденных, как и они сами. И в большинстве случаев бумажкам этим администрациями колоний дается ход. Людей на подобном "законном" основании водворяют в ШИЗО (меня таким образом чуть было в СУС не упрятали), им отказывают в представлении к УДО и т. д. Активисты обладают правом, в отличие от других зеков, ходить, например, чаще в баню, посещать спортзал (да и вообще ходить по территории колонии беспрепятственно), в общем, "слаще спать и вкуснее есть". Конечно же, никто из надзирателей в жизни "не поверит" в то, что их выкормыши могут позволить себе написать фиктивную бумажку или вымогать у своих же сидельцев продукты, деньги, сексуальные услуги, избить кого-то и т. п. Они верят: те, кому оказана "монаршья милость и доверие", будут свято чтить моральный кодекс, а дежурить у вышки (и в холод, и в дождь, ночью и по праздникам) они готовы совершенно бескорыстно. Все остальное - происки врагов-правозащитников или блатных авторитетов...

Скажу честно, мне эти СДиПы, как любые другие "красноповязочники", часто напоминают кадыровцев - "раскаявшихся" боевиков, которые спустились с гор и получили от государства законное право вести себя как бандиты и террористы, лишь бы помогали обеспечивать режим...

Сетования большинства арестантов по поводу мельчания современных тюремных нравов выглядят довольно неискренними. Хочешь бороться с недостатками - начни с себя. Ведь чтобы остаться честным, верным своим принципам, надо всего лишь, когда приходит время, сказать НЕТ, короткое, но твердое. Вот тут "принципиальность" многих арестантов, сторонников "жиганской идеи", - сразу куда-то улетучивается. Разумеется, для оправдания своей бесхребетности находится множество причин. И главная из них - "...бесполезно, все равно ничего не изменишь".

Основная проблема в деле зашиты прав заключенных - сами заключенные.

Осмелюсь заметить, что многие наши сидельцы-мученики (говорю без иронии - какие бы ни были они конформисты и приспособленцы, а жизнь периодически "гладит" их по голове немилосердно) не отличаются от среднестатистического гражданина современной России. Костеря на каждом шагу зажравшуюся и охамевшую власть, они при первом же удобном случае поступают так, как требует эта власть.

Социологи рассматривают воровской закон как особую субкультуру. Некоторые исследователи тюрьмы даже полагают, что культура эта - глубоко народна, что она хранит признаки догосударственной и раннегосударственной жизни. В том числе резкое "кастовое" деление, характерное для древних арийских племен.

В каком-то смысле воровской закон повторил эволюцию традиционных религий. "Воровской закон" 20-х-80-х - это идеология племени, на которое "наехала" империя - главное сохраниться, устоять. Для этого нужна солидарность. Для солидарности нужен миф о высшей справедливости "своих законов". Потом империя развалилась и "племя воров" вступило в диалог с "племенем ментов". Нужда в прежней солидарности и поддержании пафоса стойкости и справедливости - отпали. "Воры в законе" разлагаются, им присущ оппортунизм перед лицом власти, при этом исчезает сам принцип воровской солидарности. Все это закономерно компенсируется ростом "фундаментализма": ужесточением кастовости, бредом обостренной гомофобии (авторитет, отказывающийся есть из посуды, помытой представителем "низшей касты", не станет возражать против обеда в хорошем ресторане, где кто-то из персонала, заведомо известно, гомосексуалист).

Отмечу, что бешеное сопротивление совместному питанию это не иррациональное следование жигановской этике, оно имеет под собой твердый расчет: колония, где зеки согласились смешать касты, приобретет на других зонах плохую репутацию.После этого достаточно будет пригрозить переводом "в другую командировку", и зек, понимающий перспективы своих мытарств уже на этапе, становится значительно более податлив для оперчасти.

В замкнутом пространстве не может не возникнуть проблема гомосексуализма. Можно придумывать грозные статьи в уголовном законодательстве за тюремное мужеложество, но природу ведь не обманешь...

Все человеческие пороки берутся гражданами в погонах, как и раньше, на вооружение. И это понятно, они, вроде бы, тоже люди. В учетных карточках у отрядников есть даже специальные графы - болевые точки, пристрастия, слабости осужденных. Любишь покушать или поспать, боишься боли или тщеславен - на карандаш тебя. Ущербен по натуре и хочешь власти, хоть и мизерной, - будешь председателем СДиП колонии.

Подход властей к вопросу лагерного гомосексуализма не может не раздражать. После начала прошлогодних акций протеста в Димитровградской колонии (Ульяновская область) директор ФСИН России генерал Калинин назвал обиженных "лицами нетрадиционной сексуальной ориентации", то есть гомосексуалистами. Это, по сути, и жестоко, и безграмотно. Известно, что "опущенные" - заключенные, ставшие жертвой прямого гомосексуального изнасилования или подвергшиеся иному "ритуалу" с гомоэротическим подтекстом. Но гомоэротика (гомосексуализм) - это всегда эротическое влечение к особям своего пола. С этой точки зрения, гомосексуалистами являются зэки, совершившие половой акт с другим мужчиной в состоянии полового возбуждения. Называть их жертв "гомосексуалистами" - значит соглашаться с "воровским законом", автоматически относящим к гомосексуалистам всех, над кем совершили акт насилия. Хотя подавляющее большинство заключенных, вынужденных играть роль сексуальных партнеров, испытывают от этого вовсе не возбуждение, а моральные и физические страдания. Теперь о реальном тюремном гомосексуализме. Все зависит от того, насколько человечным, мудрым окажется в регионе тот или иной "гражданин начальник". Захочет - и сделает для "обиженных" отдельный отряд (что будет способствовать их большей защищенности и сохранению остатков достоинства). А не захочет, будет пытаться насадить показушное равноправие, размещая всех зеков вместе, даже в столовой, как, например, в учреждении ЮН - 83/11 Ярославской области.

Даже в сегодняшнем "наидемократичнейшем" УИКе ни единым словом не упоминается эта весьма значительная (от 2 до 7, а то и до 10% от общего числа в каждой зоне) категория осужденных. А значит, и любая жалоба зека, уже оказавшегося (вольно или невольно, не важно) в изгоях, оказывается фактически вне правового поля. Вот дословная цитата из заявления зека, которое начальник оперчасти в Республике Коми не удосужился, выкинув его в корзину, порвать так, чтобы оно было нечитаемым: "...Помогите мне пожалуйста гражданин начальник. ...приходят в цех пьяными и уводят под ножами ... заставляют вытворять такое что и в порнухе не увидишь..." То есть, с одной стороны, существует в УИКе РФ статья 13, по которой этот бедолага (даже если он натуральный гомосексуал) вправе рассчитывать на результативную защиту. Но, с другой, у администрации свои резоны и интересы.

И что ему, начальнику, судьба какого-то петуха? Особенно, если тот, кто насильничает, помогает ему, гласно или негласно, поддерживать порядок в зоне. Знаю конкретный пример, когда оперативник в следственном изоляторе "Лебедевка" перевел в камеру к петухам из мужицкой камеры смазливенького парнишку, приглянувшегося (каждая камера выстраивалась для проверки на галерке) главному из "обиженных"... А незадолго до того из этой же камеры молоденького петушка, поссорившегося с "главпетухом", перевели в камеру, славившуюся лютыми нравами камерного пахана... Можно долго рассуждать об "оперативно-режимной необходимости" или о совпадениях в подобных ситуациях, но я в такие совпадения не верю.

Да и просто - лень. И "...не фиг сюда попадать!".

Конечно, любая кастовая система отвратительна, но тут необходимо отметить два фактора. Во-первых, как я описывал выше, заключенный, нарушивший "воровской закон" на одной из зон, в случае перевода в другую (и даже на пересылке) рискует стать жертвой. Таким образом, он оказывается идеальным объектом для шантажа со стороны администрации. Во-вторых, уважая чувства верующих, строго соблюдающих правила пищевых запретов, необходимо понимать, что традиции заключенных не менее "сакральны". И защищают они их не менее отчаянно, чем верующие - религиозные "табу". Поэтому, когда тюремная администрация хочет сломать этот негласный закон, она рискует столкнуться с бунтом "фундаменталистов".

О Льгове и не только...

Передачу "Человек и закон", вышедшую в эфир 23 марта 2006 года, сам я не смотрел. Но со слов тех, кто ее видел, картинка получается наиобычнейшая для подобного рода "заказух". Неблагодарные зеки, получая от администрации колонии все, что положено, тем не менее почему-то начали "беситься с жиру". Желая установить свою власть, они пошли на немыслимый риск и жесточайшую конфронтацию с лагерным начальством. По мысли автора передачи, Алексея Пиманова, в этой колонии (ОХ-30/3, г. Льгов, Курской области) нашлось около трех сотен осужденных-отморозков. Настолько безбашенных, что, понимая всю провальность своей затеи (разве кто-нибудь еще со времен, например, Новочеркасских событий, сомневается, что наше государство готово расправиться с любым проявлением более-менее организованного протеста), они не только смогли быстро сорганизоваться, но и продолжали "держать стойку" еще несколько дней. А большинство: Облаухов Игорь, Марченко Максим, Шатунов Алексей, Князев Виталий и другие, общим числом 300 зеков, - оказались "неадекватными" настолько, что посмели написать заявления о привлечении к уголовной ответственности своих мучителей и обратиться во всевозможные инстанции, в том числе к Уполномоченному по правам человека в РФ Владимиру Лукину. Российский омбудсман во всеуслышание заявил о правоте зеков, ставших жертвой провокаций и беспредела тюремной администрации.

Действительно, каким же это изуверством и фанатизмом надо обладать, чтобы настаивать и после подавления "бунта" на привлечении к суду тех, кто ночей не спит, заботясь о них, как о собственных детях? И чего ради?

Полагаю, что в эту версию не поверит самый отшибленный идеалист, мало-мальски знакомый с истинным отношением большинства "вертухаев" к зекам. И уж тем более никто не поверит, что матери, жены, деды и бабки заключенных приезжают в слезах, взволнованные известием об издевательствах над зеками, к воротам тюрем, получая за это мзду от воровских авторитетов. Мало у кого найдутся сомнения, с чего вдруг люди, написавшие заявления с требованием привлечь к уголовной ответственности "садистов в погонах" (цитата из одного письма), начали один за другим эти заявления забирать. На данный момент остался последний из могикан - Виталий Князев, которого избивали, жгли кипятильником, отправили отбывать оставшийся срок аж в Комсомольск-на-Амуре, но заявление с требованием о привлечении к ответственности издевавшихся над ним он до сих пор не забрал...

И вот теперь авторитет России (и без того не очень большой) подвергнется очередному унижению, в Страсбурге...

Но что нашим властям обычная человеческая логика, когда у них давно уже есть своя? Безразмерная и лицемерная.

Законотворчество и сермяжная правда жизни

Когда читаешь некоторые российские уложения о наказаниях - диву даешься.

Вот, например, обязанности какого-нибудь дневального или дежурного по камере. Он должен и за сохранностью инвентаря следить, и за поддержанием порядка и чистоты в камере, и противопожарной безопасностью, докладывая об этом ежедневно тем, к кому он, по определению, не обязан хорошо относиться. А чтобы скрыть противоправный характер таких требований, воспитатели связывают наличие доклада с условием поддержания порядка или чистоты в камере. Прекрасно понимая, что первое от второго никак не зависит. Или обязывают выстраиваться в указанном администрацией месте, при передвижении держать руки за спиной, да многое что еще. Если хотя бы половину этих обязанностей зек будет выполнять, его можно будет к ордену представлять или, как минимум, отпускать домой по УДО как перевоспитавшегося еще до приговора суда. Я неоднократно на такие попытки меня "припахать" отвечал надзирателям: "Робяты, без вопросов. Одно маленькое "но", - то, что вы требуете от меня, это часть вашей работы. Тогда платите мне часть вашей зарплаты, и я буду помогать вам следить за порядком".

Вот еще один образчик "продвинутого" мышления. Пункт 2 параграфа 3 ПВР обязывает осужденных "...носить одежду установленного образца с нагрудными и нарукавными знаками". При этом "мудрые" законодатели как всегда не детализировали данное положение, в очередной раз дав возможность его произвольно толковать тюремным правоприменителям на местах. И нередко бывают ситуации, когда какой-нибудь начальник отряда (еще недавно - полуграмотный прапорщик) решает, что такая форма одежды - в любых случаях и всегда! - должна соответствовать установленному образцу. Обычная житейская логика здесь не берется в расчет как чуждая и враждебная. По убеждению такого гражданина начальника, и в быту, и в жилых помещениях зек также обязан быть одетым по форме. Ну а если он идет умываться или, простите, в туалет и поэтому одет не совсем по форме? А если одежда, выдаваемая зеку в одном экземпляре, сдается им в стирку и он переодевается в спортивный костюм (полученный или привезенный в официальном порядке) - он автоматически становится нарушителем? В таком случае нарушителем неизбежно будет любой желающий соблюдать элементарную гигиену. Как произошло, например с осужденным Александром Кузьминым чуть более полугода назад. Если же следовать этой заскорузлой логике, зеки и во время спортивных мероприятий, и в спортзале, и в комнате длительных свиданий должны пребывать в ватниках, застегнутых на все пуговицы и в кирзовых сапогах. Да и насколько целесообразна столь подробная детализация? Насколько сообразуется она со ст. 8 УИК РФ? Ведь никому не приходит в голову (слава Богу!) расписывать более подробно в ПВР, с какой стороны, к примеру, зек должен подходить к тазику в бане или какой рукой брать ложку в столовой.

Следующее противоречие. В ПВР, с одной стороны, декларируется возможность для осужденных "...распоряжаться личным временем, предусмотренным распорядком дня, не нарушая при этом установленных правил поведения... При осуществлении прав осужденных не должны нарушаться порядок и условия отбывания наказаний, а также ущемляться права и законные интересы других лиц". С другой, ПВР обязывает пользоваться телевизорами лишь в местах коллективного пользования, то есть в пэвээрке (комната политико-воспитательной работы), что не может не ограничивать права людей на получение информации или отдых. Очевидно для любого здравомыслящего - даже у двух людей может возникнуть несогласие (даже неприязнь или конфликт) при просмотре телеканалов и передач.

С одной стороны, осужденные могут общаться с другими сотоварищами по несчастью в локальном участке. С другой, - им запрещено заходить в другие отряды, находящиеся в этой же локалке. Надо ли говорить, насколько подобная противоречивость и непродуманность ограничивает "права и законные интересы" находящихся за тюремным забором, а в конечном счете, озлобляет и нервирует их?

Для кого, скажем, в уголовно-исполнительном кодексе прописали такую хорошую статью как отпуск с выездом к месту жительства? Понятно ведь - после первого же "невозвращенца" любой начальник будет игнорировать эту статью... Вот и создаются ведомственные инструкции, обязывающие, в частности, начальников колоний искать невернувшихся беглецов за счет бюджета зоны. Таким образом, весьма гуманное и прогрессивное положение закона, направленное на социальную реабилитацию осужденных уже в тюрьме, оказывается мертворожденным. У любого "хозяина" своих проблем хватает и тратить деньги на командировочные для поиска беглецов он, конечно, не станет.

Вот еще одно из (многих) противоречий, существующих в уголовном законодательстве. Поступающие в "аквариумы" и изоляторы временного содержания граждане фактически лишены большинства законных прав подозреваемых и обвиняемых - при том, что многие из них являются всего лишь задержанными. Кормят их, как правило, раз в сутки, про матрасы, помывку в бане, радио, газеты - "забудь, бесправное создание" (любимое выражение одного мента по кличке Робеспьер). А камеры следственных изоляторов оборудованы унитазами, в них нормальное по сравнению с ИВС освещение, там водят регулярно в баню, да и кормят лучше. При поступлении же в колонию осужденному разрешается то, что было запрещено в СИЗО, - ношение часов, шнурков, содержание домашних животных и проч., и проч.

Иными словами, законодательно создается ситуация, при которой чем ближе человек к реальному лишению свободы, тем больше у него появляется прав.

Есть перлы и вовсе непонятные. Оказывается, ПВР СИЗО запрещают заключенным ремонтировать сантехнику или освещение без разрешения администрации. Так что если у кого-то засорится сливной бачок и при этом погаснет свет (а именно такая ситуация была у нас в камере душной июльской ночью), то, следуя букве закона, - он должен сидеть в темноте, вдыхать "ароматы", дожидаясь, пока "гражданин начальник" сможет придти. Учитывая то, что тюремщики постоянно жалуются (и небезосновательно) на недокомплект персонала, - такие случаи не редкость. С одной стороны, закон стремится (хотя бы декларативно) воспитывать в зеках инициативность, стремление к порядку и чистоте, а с другой, - желает видеть в них тупое, аморфное быдло. Слава богу, не все зеки настолько законопослушны, и кое-кто из них даже помнит, что "российские законы ужасны, единственное спасение - их не исполнять".

Некоторые же аспекты тюремного бытия и вовсе почти никак не закреплены на уровне федерального законодательства или же зафиксированы в нем крайне расплывчато и неконкретно. Вот и мучаются, к примеру, этапники, вынужденные вымаливать у конвойных в вагоне-столыпине дополнительный вывод на оправку или кружку кипятку (а нередко и платить за то, что им положено), передвигаясь от вагона к автозаку, сквозь строй лающих овчарок, исключительно бегом, а то и на корточках. А в случае инфаркта или инсульта они могут рассчитывать (если конвой хороший) лишь на таблетку аспирина. Таким образом, заключенным приходиться руководствоваться не нормами закона, но надеяться зачастую лишь на милость все того же "гражданина начальника".

Мифы и сказки

В тюремную субкультуру органически входит и тюремный фольклор.

Многие зеки свято верят в байку о том, что Президент РФ и патриарх Алексий II договорились и решили скинуть всем зекам по одному году (или одному дню - зависит от степени самокритичности рассказывающего) от срока. Понятно, что в сознании русского человека прочно затверждена вера в чудо и доброго батюшку царя.... Я пытался разубедить, исходя из простой логики, что это блеф, самообман. Без особого успеха.

Многие убеждены, что можно реально уйти в побег, приделав к бензопиле винт. Попытки воззвать к памяти, вспомнить школьную физику ничего не давали. Не хотят люди верить в то, что и мощности двигателя не хватит, чтобы поднять человека в воздух хотя бы метров на пять, и конфигурацию винта нужно выверять и ковать по особой технологии, не говоря уж о том, что должен быть второй, стабилизирующий, винт, уравновешивающий вращательное движение основного, несущего, чтобы человека не закрутило.

А чего стоит такая история: мумие, оказывается, получается после того, как младенца кладут в мед, и мед его (младенца) растворяет, превращаясь при этом, спустя много лет, в целебную мазь. Никого при этом не интересовали мои доводы о том, что любой белок, попав в такую сладкую среду, незамедлительно начнет по законам природы разлагаться и гнить... Ведь каждый из таких рассказчиков убежден (исходя из принципа - цель оправдывает средства) в целесообразности и человечности данной процедуры.

К чести лагерного люда надо сказать: несмотря на то, что все чаще на тюремных нарах начинают появляться несчастные поклонники РНЕ или скины, по-прежнему среди простых арестантов не существует религиозной или этнической неприязни.