Главная страница Содержание номера

Сергей Алексеев

СОБЫТИЯ В ЮГОСЛАВИИ И ВОПРОСЫ ПРАВА

    События в Югославии весны-лета 1999 г. обнажили подноготную и самую суть многих проблем нашей жизни, драму человеческого бытия в нынешнюю пору. Драму людских отношений. Драму целых стран, народов. Особо острую в области национальных, этнических проблем и страстей. А в этой связи - и драму права.
    Впрочем, не только драму, но и спекуляции, ее сопровождающие. Порой истинную фантасмагорию. Приверженцы идеологии, по императивам которой совершены самые чудовищные в истории человечества злодеяния в отношении прав людей - коммунисты, которые весной-летом 1999 г. в связи с акциями НАТО на территории Югославии (да и в иных подходящих случаях) представляли себя наиболее последовательными "борцами с насилием и агрессией", сторонниками "права".
    Что ж, факты нарушения действующих международно-правовых процедур по применению силы в связи с событиями в Югославии очевидны. Тяжко и горько, что в связи с акциями НАТО гибли безвинные граждане, общество несло большие материальные потери, люди жили в страхе. И что, как ни странно, югославский прокоммунистический режим в связи с военными акциями других стран получил в ту пору весьма широкую поддержку населения.
    Но, к сожалению, во всех жестких оценках происходящего в Югославии не слышно было и не слышно сейчас, казалось бы, центрального вопроса (и тем более ответа на него) - вопроса о том, о каком же "праве" в связи с югославскими событиями идет речь?
    Ведь многие ныне действующие международно-правовые нормы и процедуры, само их понимание - продукт прошлого века; к тому же оно отражает принцип "абсолютного суверенитета", порядки стран с авторитарной властью, дозволявшие под прикрытием указанного принципа творить в своей стране все что угодно. В том числе уничтожать целые слои и группы населения, устраивать эксперименты в отношении всей страны, делать всех граждан крепостными и зэками, наказывать целые "провинившиеся" народы. Словом, действующее международное право во многом - к счастью, не во всем - все еще уживается с низшей разновидностью "права" - с правом власти, и в чем-то даже его прикрывает.
    И вот здесь, характеризуя драму права на пороге XXI века, обнажившуюся в связи с событиями в Югославии, а в наши дни - в связи с событиями в Дагестане и новой войной в Чечне, я хочу привлечь внимание к трем обстоятельствам.
    П е р в о е. По современным гуманистическим правовым представлениям далеко не все, что творит власть внутри страны, перекрывается положениями о ее "суверенитете" и "территориальной целостности". Существуют также преступления перед человечностью, геноцид, другие аналогичные деяния, которые, согласно нынешним правовым началам, имеют характер международных деликтов.
    Вот война в Чечне 1994-1996 гг. Ныне, кажется, все или почти все признают ее несправедливость, именуют "ошибкой". Даже те, кто молчаливо ее поддерживал (впрочем, до той поры, пока не пришло время ради отрешения Президента от власти собирать на него компромат или совершать акции подобного же свойства). Но какая же это "ошибка"? Это рецидив военно-коммунистической, большевистской идеологии и практики, имеющих своими последствиями акции, повлекшие за собой нарушения основных прав человека. Ибо использование для "наведения конституционного порядка" регулярной армии с ее тяжелой техникой, с ее нацеленностью на действия в режиме войны - неизбежно влечет за собой массовое поражение людей, изничтожение земли, селений... И потому неизбежно - общее народное сопротивление, а далее все новые и новые витки ненависти и жестокости.
    Неужели мы все еще не осознали всего того страшного, что произошло со страной, со всеми нами в результате кровавой бойни в Чечне? И того, что происходит, наверное, во все мире с умами и душами многих людей, закрывших глаза на все это страшное "во имя демократии в России".
    Судя по событиям последнего времени, не вполне и далеко не все осознали. И речь не только о руководящих деятелях стран НАТО. В нашей стране уже после войны в Чечне 1994-1996 гг. и событий в Югославии, сегодня (при всей обоснованности решительных действий в отношении исламских боевиков в Дагестане, в отношении вооруженных попыток создания радикального "исламского государства" на Кавказе, после жутких актов террористического вандализма в Москве, при всей необходимости действий федеральной власти в ответ на этот "вызов терроризма") мы не можем не видеть и другое. То, что вновь к юридически обоснованным акциям полицейского характера примешались методы войны. Массированные удары тяжелой артиллерии и фронтовой авиации, даже с "прямой нацеленностью на уничтожение бандитов и террористов", неизбежно ведут к потерям среди гражданского населения и разрушениям гражданских объектов. Бомбардировки, иные военные акции в отношении Чечни влекут массовый исход с ее территории гражданского населения. И самое страшное - после всего этого очевидно последуют новые и новые витки ожесточения.
    В т о р о е. Конфликт в Косове - этнический и одновременно религиозно-конфессиональный, а потому трудный, тяжело решаемый. Действия центральных властей по обеспечению общественного порядка, обострившие, впрочем, этот конфликт отменой автономии для большинства населения, в чем-то понятны, вписываются во внутренние суверенные дела страны. Но опять-таки до той поры, пока в эти дела не вступила регулярная армия с танками и артиллерией, начавшая действовать методами войны, громить селения и жилые дома, в которых засели "террористы". До той поры, пока не началось массовое уничтожение и изгнание с родной земли одной из этнических групп населения, то есть пока не начались акции, имеющие характер прямого геноцида. Вполне, кстати, логичные для прокоммунистического правительства, идеология и практика которого сформировались на догмах революционного насилия, диктатуры пролетариата и "уничтожения классового врага".
    Не с такой же (или, во всяком случае, близкой) ситуацией мы столкнулись в первые дни августовских событий в Дагестане, где замыслы и действия групп боевиков, названных "террористами" и "сепаратистами", имели изначально религиозно-конфессиональную окраску?
    Здесь напрашивается такой вывод. Какие бы патриотические и родственно-этнические соображения мы ни приняли во внимание (даже очень трепетные и болезненные для славянской души), нам никуда не уйти от близкой угрозы нарастающей беды. Трагедия не всегда повторяется фарсом, она может обернуться и тотальной катастрофой. Не ее ли предгрозовые раскаты раздаются сейчас с Кавказа?

    Т р е т ь е. И не менее существенное. Мы в нашей стране, по-прежнему ослепленные приоритетами и проблемами власти, не придаем должного внимания тому, что в последние десятилетия в праве, принятом мировым сообществом, происходят глобальные преобразования. По передовым стандартам демократически развитых стран в противовес "праву власти" утверждается гуманистическое право, в соответствии с которым общепризнанные права человека приобретают прямое юридическое действие, то есть они становятся основой для юридически правомерных решений независимо от национальных правопорядков и даже государственных границ. Таковым стало решение конституционного правосудия Германии в 1996г., признавшего юридически ответственными деятелей несуществующего государства - ГДР - за деяния, формально сообразующиеся с его юридическими установлениями. Еще более значимым представляется недавнее решение Палаты лордов Великобритании, которая, вопреки формальным внутригосударственным правилам действия принципа экстерриториальности, признала бывшего чилийского диктатора Пиночета (кстати, кумира иных наших отечественных демократов) ответственным за нарушения прав человека.
    Не находилась ли акция НАТО в Югославии в русле такого глобального мирового процесса? Судя по заявлениям и намерениям видных деятелей Запада, да, находилась. Нарушения прав человека, порождаемые действиями югославской регулярной армии, направленными на уничтожение террористов (и приведшие к геноциду), требуют решительного реагирования. Кажется, к такой точке зрения, резко поменяв свои оценки югославских событий, присоединилась и Россия. Впрочем - только до августовско-сентябрьских событий в Дагестане и Чечне, когда действия натовской авиации в Югославии стали рассматриваться иными военными чинами в качестве чуть ли не показательного образца для аналогичных ударов российской военной авиации по жизненно важным объектам в Чечне.
    И здесь хочу обратить внимание на то, что продемонстрированное реагирование на бесчеловечные акции югославской армии, выраженное в бомбардировках югославской земли натовской авиацией, по своей сути оказалось акциями такого же порядка, что и пресекаемые действия, имеющие характер этнических чисток. Эффект - точно такой же, как и во всех других случаях, когда для решения внутригосударственных дел, используя методы войны, вступает в действие регулярная армия, - раскручивается спираль взаимного ожесточения. Плюс - очевидное отступление от принятого международно-правового порядка применения силы. Плюс - встречная болезненная реакция национальных чувств, распространившаяся по жестким законам этнического родства на другие страны, в том числе на население России.
    В итоге (и это тысячекратно подтверждено Историей) право даже самого высокого порядка (а таковым является утверждающееся в демократических странах Запада гуманистическое право) превращается в нечто противоположное, в произвол и попрание прав людей, если оно не реализуется правовыми методами, методами правосудия. Что же касается российского права, то его нынешние устои еще противоречивы, нетверды и зыбки. Юридическому порядку России грозит перспектива возвращения к нравам диктатуры пролетариата и революционного правосознания, верным признаком которых неизменно выступает курс на "уничтожение врага" (неважно, касается ли это "эксплуататоров", "мироедов-кулаков", "троцкистских террористов", "бандитов").
    Сейчас, когда мировое сообщество, кажется, пережило в связи с событиями в Югославии пик ожесточения (и дай Бог, возобладает разум в решении наших российских дел), нельзя потерять главную нить. Просмотреть то глобальное преобразование правовых ценностей и идеалов, когда гуманистическое право и императивы прав человека становятся наднациональным образованием, имеющим прямое юридическое действие.
    Нужно только, чтобы и здесь при последовательном проведении в жизнь гуманистического права даже в острых кризисных ситуациях восторжествовала не голая сила и не курс на "уничтожение", а правосудие. И поэтому, наряду с быстрым решением возникающих конфликтов на строго гуманистических началах, нет, думается, для человечества более неотложной задачи, чем формирование на основе межгосударственных отношений - быть может, на базе Гаагского суда - Высокого Суда Наций, обладающего достаточной межнациональной компетенцией и безусловной императивной силой по утверждению принципов и норм гуманистического права (а внутри стран - придание подобной же значимости высшей судебной инстанции). С тем, чтобы не только привлекать к уголовной ответственности людей, виновных в геноциде и терроризме, в иных аналогичных преступлениях, но прежде всего юридически констатировать сам факт преступления против человечности однопорядкового с этим фактом "ситуации терроризма". А уже после этого, на основании такого рода правосудной констатации решать вопрос о возбуждении уголовной ответственности против виновных лиц, а при необходимости - и о применении вооруженной силы в согласии с существующими правовыми процедурами против государства или иного образования, грубо попирающего фундаментальные права человека.