Дмитрий Марачевский

Эх, прокачусь!

Глава первая. Локалка. Зима

Возле нашего отряда огромная локалка, в половину футбольного поля. Летом, соответственно, футбол, волейбол, а зимой – сугроб. Январь. Вечер. Гуляю по прочищенной дорожке среди сугроба. Прямо напротив штаб колонии и окна замполита. Сейчас их уже переименовали, но в то время были и делали свою погоду в зоне. Гляжу, а у него свет горит и мысль прям так током и пробила: а почему бы и нет?.. Подзываю СДПушника, что с ключами по плацу гусем выхаживает, даю ему пачку сигарет, и он выпускает меня. Поднимаюсь в штаб, захожу: «Разрешите, гражданин начальник?» Он смотрит по ТВ «Поле чудес».

– Ну, чего тебе? – через минуту обращает на меня внимание. – Только коротко и по сути.

– Я гулял сейчас по локалке шестого отряда, ну, там, куда снег свозят из других…

– Короче можешь?

– Я хотел бы заяву подписать.

– Еще короче!

– А если сделать в этой локалке каток, – прям выстреливаю я слова. – Можно?

– Хорошая мысль… – изрекает он, глядя в телевизор. – Да приз надо брать, дура! Вот, просрала машину… А кататься на чем будете?

Он выключает ящик и, хитро прищурившись, смотрит на меня в ожидании ответа.

– На коньках.

– А коньки где возьмете?

– Ну, кто захочет, тот найдет…

– Вот это-то меня и беспокоит. Покалечите там друг друга, а мне отвечать за вас.

– Да мы не будем в хоккей играть, будем просто кататься.

– Хорошо, вот ответишь мне, на чем дедушка Ленин катался, тогда разрешу.

– На снегурках с двумя полозьями, – говорю я первое, что вспоминается.

– А вот и нет! – радуется он как ребенок. – Книжки надо было читать, а не по улице шляться, – говорит и вынимает из ящика стола детскую книжку и машет ею. – Через два дня дашь ответ – получите каток, нет – посажу за нарушение локального участка и тебя, и того, кто тебя выпустил. Иди, думай!

Иду в отряд, а тот, что внутри меня, балдеет: «Каток… коньки… вот и покатался!» А тут другой на всю зону по селектору: «Помни! У тебя два дня!»

Пришел в отряд. Сижу на шконке. Состояние близко к шоковому.

– Что с тобой? – спрашивают пацаны.

Рассказываю.

– Сейчас мы узнаем, не гони! – говорят чуть ли не хором и разбегаются.

Все убеждены в том, что я прав, но у меня чуйка, что не стал бы замполит затевать эту игру в отгадайку, не зная чего-то такого, чего мы все не знаем. Утром иду в библиотеку. Рассказываю там про свой головняк.

– Да, – чешет репу библиотекарь, – проблема.

Это сейчас хорошо: послал запрос в Интернете и получил ответ, а мы целый день штудировали впятером книги, журналы, брошюры, в которых хоть что-то было про вождя пролетариата, – и мимо. И тут я вспоминаю про книжицу, которую он из стола достал. Тонкая такая, детская книжонка. Может, там и кроется ответ? Но как до нее добраться?

– Только шнырь штаба может помочь, – говорит библиотекарь. – Но только дорого будет, риск.

– Иди, договаривайся, мне на пять минут только глянуть на нее.

Не было его целый час.

– Вот хитрый лис! Еле уболтал росомаху, – кричит он мне с порога. – Сейчас принесет, но просит блок верблюжьих сигарет.

– Да будет ему верблюд! Пусть несет.

«Детство Ильича»» – это действительно была детская книжка с картинками: Ильич на коньках катается на озере. Читаю и не могу поверить: как они умудрялись кататься на деревянных коньках?! Но это их проблемы, а мне одним головняком меньше.

Зампол сам вызвал меня к себе. Я шел к нему, одухотворенный победой.

– Узнал все ж таки, волчара, – взвизгнул он, когда я без понтов ответил на его вопрос. – Ладно, пиши свою заяву. Завтра принесешь, подпишу.

Пришел в отряд, рассказываю своим, как отжарил зампола.

– Не спеши радоваться, – говорит старый зэчара с соседнего ходка. – Политрук еще тот бес, он терпеть не может, когда зэк что-либо навязывает ему или оказывается прав. Жди пакости, провокации.

Он еще не договорил, когда открылась дверь и в секцию зашел он, зампол.

– Сидите, – говорит он, – не нужно вставать, я так зашел, посмотреть, как живете, – и открывает ящик моей тумбочки. – Что это?

– Пустые пачки из-под сигарет, – отвечаю, – бывает, в передаче приносят рассыпухой, затариваю в пачки вместо подсигара.

– Понятно. А сколько здесь?

Считает: «Раз, два, три… десять». Разворачивается и уходит.

– Странный какой-то, – говорю я.

– А я что говорил, – вставляет старикан.

Проходит минут пятнадцать, меня вызывают по селектору в дежурку. Одеваюсь, иду.

– Распишись, – говорит дежурный и указывает на лежащее на столе постановление.

Читаю: за захламление мусором казенного инвентаря в отряде десять суток ШИЗО. Расписываюсь, а дежурный спрашивает:

– Что захламил-то?

Рассказываю.

– Да, десять пачек – десять суток... Идиот!

– Кто? – спрашиваю.

– Уже не важно, – отвечает он.

На утренней проверке в изоляторе появляется замполит. Подходит к нашей хате и спрашивает меня:

– На каких коньках закатился?

И, не дожидаясь ответа, уходит смеясь.

Глава вторая. Та же локалка. Лето

Жара. Все спрятались от палящего солнца в отряде. Сто двадцать человек, а тишина стоит такая, аж уши давит.

– Ну не может быть такой тишины при таком скоплении народа! – говорит Поль. – Одурели совсем мужики от этой жары.

– Согласен. А давай их расшевелим?

– Давай. А как?

– Бери своего Кузю, подушку и жди меня на улице. Я сейчас найду Шарика и подтянусь.

Беру подушку, нахожу Шарика в умывальнике, и вот мы уже на волейбольной площадке.

– Конный бой, братишка! – кричу я и прыгаю Шарику на спину.

Поль не заставляет себя ждать, взбирается на Кузю и с криком «Цоб-цо-бе!» налетает на меня. Я бью сильно, но он держит удар и в свою очередь бьет сам, но не по мне, а в голову моему коню, то есть Шарику. Тот, не ожидая такой тактики соперника, теряет трататушки и заваливается, увлекая меня за собой. Поль отъезжает на свой конец площадки и ждет, пока мы поднимемся.

– Один – ноль! – кричит он.

Поднявшись, даю Шарику подзатыльника и, крепко закогтившись на его спине, рвусь в бой. Второй раунд вышел затяжной. Мы лупили друг друга подушками со всей дури, пот лился ручьями, заливая глаза, в голове гудело как в токарном цехе, рука, которая работала подушкой, онемела от усталости, но оружие не выпускала. Кони тоже делали свое дело: толкали, лягали друг друга. Бой сводился к ничьей, но тут Шарик в горячке укусил Кузю за плечо, тот взвыл, подняв голову, в которую тут же с оттяжкой врезалась моя подушка, и он рухнул как подкошенный. Но Поль успел среагировать и спрыгнул за секунду до его падения. Это его спасло, но не надолго: он сконцентрировал внимание на том, чтобы не завалиться вслед за конем, и пропустил мой следующий удар, после которого конь и всадник лежали рядом.

– Один – один! – издал я крик победителя, развернул коня, чтобы отъехать на исходную позицию, и встал столбом – вся локалка была усеяна всадниками, которые молотили друг друга подушками.

– Вот это другое дело, – сказал Поль, подойдя. – Мы их расшевелили, брат.

Соскочив с коня, я протянул ему руку, держи пять, мол, а в это время взгляд выхватил окна дежурки напротив нашей локалки. В окне собралась вся дежурная смена во главе с ДПНК, и никто не заметил, что в зону вошел замполит и тоже смотрит состязания из окна своего кабинета. Потеха была еще та! Несмотря на сломанную руку и разбитую голову, все остались довольны. Отряд гудел как растревоженный улей.

После бани мы вернулись в расположение отряда, где в ходке на тумбочке нас ждала трехлитровая банка заваренного чая и две шоколадки.

– Что это? – спросил я Шарика.

– Мужики делали ставки, а это ваша доляна, – отвечал он.

– А то говорили, что в отряде жизни нет! – крикнул Поль.

– Будем жить! – раздались голоса с разных сторон.

И тут, как это часто бывает, случился заподляк – нас вызвали в дежурку. У ДПНК, видимо, уже отжаренного зампалом, был вид побитой собаки.

– В шестой кабинет, – сказал он и отвернулся.

– Ну, молодцы! Ну, порадовали старика! Давно я так не смеялся, – балагурил тот, когда мы зашли. – Нет, ну это ж какое шоу вы сотворили! Жаль, камеры не было с собой заснять для истории. А я вам поощрения уже выписал, заслужили.

Он как-то недобро ухмыльнулся, и стало ясно: будет падлить.

– Чего вам утруждать себя, я вот вам сейчас прочитаю, – и с прежней ухмылкой взял со стола постановление «За несанкционированное проведение спортивных мероприятий, повлекших травмы, а также учитывая перечень предыдущих нарушений, водворить в ПКТ сроком на четыре месяца». Подходите, расписывайтесь... заслужили... Вот и покатались…