Журнал "Индекс/Досье на цензуру"

Nota

Bene

Главная страница

События

Архив

Григорий Пасько. Мы поем глухим
Санкт-Петербург, 2000. Русско-Балтийский информационный центр БЛИЦ, 606с.

Наум Ним
РЕЦЕНЗИЯ НА КНИГУ

Основное достоинство прозаического сборника Григория Пасько - это надежда, которую автор вселяет в сердца читателей. Представленные в сборнике произведения в основном написаны в тюрьме (в СИЗО г Владивостока), где Григорий Пасько пробыл 20 месяцев в качестве обвиняемого и подсудимого. Тексты, предлагаемые в книге (кроме серии рассказов, занимающих 1/4 объема), - разные вариации тюремного дневника. Автор что-то замечает, читает, о чем-то думает, вспоминает, размышляет и пишет. И оказывается все это возможно в тюрьме. Оказывается там можно не только жить на грани, но и просто жить: читать, размышлять, писать. Зарешеченный мир усилием автора поворачивается к читателю вполне возможным для выживания разворотом жизни. Конечно же, такой поворот очень нежелателен, но не надо шарахаться, уважаемый читатель, не надо обмирать сердцем и остывать душой. Можно отнестись к этому как к экзотической командировке (это совет автора) и выжить... и сохраниться... И выйти оттуда в прежнюю жизнь. "Мы выживем, пряник, отсидим и вернемся. Пусть нас не ждут, но мы свое, дай Бог, навернем. И врагов простим (если они прощения попросят), и должникам тоже (если они долги с процентами отдадут). Ну а с несознательными один мой знакомый зек предложил поступить и вовсе гуманно: руки-ноги отрубить, глаза выколоть, уши пробить - и пущай себе живет."

Основной недостаток книги Григория Пасько - это надежда, которую автор вселяет в сердца читателей. Оказывается, в этом изнаночном мире можно и жить, и выжить, и сохраниться. Читай, размышляй, пиши, все замечай. Живи, как путешественник-натуралист, попавший на дикий остров. На острове свои правила, привычки и мудрости. Впитывай их, как это делает автор и терпи. "Мы выживем, пряник. И когда-нибудь обязательно вернемся в прежнюю дотюремную жизнь."
Автор не забывает и самую известную мудрость этого мира: не верь, не бойся, не проси. Ее действительно не надо забывать. И поэтому - не верь, читатель. Не заглатывай приманку ложной надежды. Может быть, ты и выживешь там. Наверное, вернешься. Сохранишься ли? - это вопрос. Читать, размышлять, писать?... жить путешественником-натуралистом в экзотической командировке? - все это, если повезет. У тебя могут отшманывать каждый написанный листок, к тебе могут не пропустить ни одной вольной строки, тебя могут душить в подвалах карцеров и ШИЗО, тебя всем прессом этого нечеловеческого мира могут вгонять в параметры общей послушной и управляемой массы. Так узок диапазон, в котором человек может размышлять, вспоминать... жить похожим на человека. Лиши его нескольких дополнительных граммов пищи, нескольких дополнительных градусов тепла и нескольких сантиметров пространства, и это уже - выживание животного. И, выйдя после этого в дотюремную жизнь, разве сможешь ты сказать, что все вынес и остался человеком (сохранился)?
Не заедайся - советует автор. Не обращай внимания на ораву охранников и надзирателей, на стаю разномастных начальников тюремного мира. Они тоже по-своему несчастные люди. Избегай конфликтов. И тогда ты выйдешь, пряник. Выйдешь без необратимых потерь. Ты впитаешь самим позвоночником этот инстинкт - не высовываться из общей массы. Не останавливать на себе ненавидящий людоедский зрачок очередного надзирателя. Но ты не просто выйдешь. Ты еще понесешь дальше по жизни эти правила животного выживания...
Впрочем, может, тебе и повезет. Может, у тебя будут книги, рукописи, все необходимые граммы и сантиметры пространства жизни. Может, ты и вправду сумеешь, как натуралист, держать внутреннюю дистанцию между собой и этим миром. Но помни, что все это возможно только потому, что какой-то заполошный недоумок недалеко от тебя высунулся на пару миллиметров из параметров общего стада. И вся орава тюремщиков прессует его и загоняет в общие рамки правил. А тебя они просто не заметили и не отметили в свои противники...
Поэтому ты выйдешь, пряник, и будешь думать, что вышел без особых потерь...

Самая большая удача книги Григория Пасько - это надежда, которую автор вселяет в сердца читателей. Сама надежда помогает прочесть эту книгу. Так мы можем хотя бы на один глоток примерить на себя тюремную жизнь и посочувствовать живущим там. Хоть капелька сочувствия - это уже много...

Дело Григория Пасько

В начало страницы