Обвинение и суд
|
| Содержание Обвинение и суд |
Почти все четыре последних месяца я сидел в военном суде ТОФ во Владивостоке, где рассматривалось дело военного журналиста Григория Пасько, обвиненного в измене Родине в форме шпионажа. Слушал, изучал документы, задавал вопросы как общественный защитник. Никаких подписок о разглашении тайны закрытого суда я никому не давал, да, собственно, никаких военных секретов, которые можно было бы выдать, я тоже на суде не слышал. Ибо, откровенно говоря, судят во Владивостоке не военного журналиста, а просто журналиста, журналиста, который вышел из формы общепринятых понятий журнализма: он все время ходил
Но дело не только в этом. Сами они бы не додумались, - кишка тонка, старшие товарищи им подсказали. Им тоже захотелось отличиться. Да и персонаж удивительный - смелый, общительный, поверивший в свободу слова и свободу действия не только на благо Родины и международного сообщества - Григорий Пасько, который пошел, как говорится, "поверх барьеров", несмотря на то, что был в форме морского офицера, капитана второго ранга. А что? У нас ведь в Конституции есть регламентация по средствам массовой информации и ничего нет специального для военных журналистов. Григорий свято поверил в Федеральный закон, однако судят его теперь по военным указам, подписанным еще ГКЧПистом маршалом Язовым.
Все дело Григория Пасько построено на свидетельских показаниях, которые были разбиты самими же свидетелями в суде, поскольку на следствии их запугивали и на них давили следователи ФСБ, а суд - это
Один из свидетелей, водитель по специальности и к ядерной физике не имеющий никакого отношения, когда услышал слаженную запись своих свидетельских показаний из следственного протокола о ядерных зарядах и чертежах ядерных котлов подлодок, чуть ли не возгордился оттого, что было это записано почти языком Ландау или Эйнштейна из учебника для высшей школы. "Так что, это Вы так выражались на следствии, в то время как сейчас не можете отличить ядерный заряд от ядерных отходов?" - спрашивает защита. "Нет, нет, но подпись моя, подпись моя..." Жалкий, трусливый пот и стыдливый взгляд за решетку в глаза Пасько: "Гриша, ты хочешь, чтоб я сидел вместо тебя?"... Это ж надо так запугать, чтобы бывший товарищ и друг так потел и кололся, потел и кололся...
Когда обвинительное заключение повисло в интернете, то всем удалось прочитать, в чем же обвиняется Григорий Пасько. Надо сказать, что это звучало внушительно для тех, кто не знаком с делом и с происходившем в суде, с фактажем защиты, которым все эти обвинения разбиваются. На это и было рассчитано.
Заткнуть неугодного журналиста, который полез в продажу двух авианосцев ТОФ южнокорейцам, заткнуть журналиста, который полез в историю гибели подлодки в бухте Чажма, после чего по спискам погибших начальство ТОФ и их семьи долго получали денежные пособия. Заткнуть журналиста, который так смело говорит обо всех экологических бедах на ТОФе, неразрешимых, пожалуй, никогда. Так звучал устный приказ одного из
Все свои действия Пасько, и это подтвердили свидетели, производил только с разрешения высшего начальства, имевшего право ставить визы на проход к тем или иным объектам. Съемки Пасько производил в присутствии двух офицеров, согласно регламенту. После каждой его командировки в ту или иную часть публиковались статьи в "Боевой вахте", которая командировала его специально для освещения той или иной тематики. Мог ли Пасько заходить туда, куда заходили американцы, согласно договору об
Но лучше всего говорят о полной невиновности Григория Пасько обычные
Далее журналист Пасько приезжает к месту отхода эшелона с отработанными радиоактивными отходами по заданию командования, чтобы осветить в прессе выполнение соглашения по вывозу к месту очистки целого эшелона радиоактивных отходов. Ему разрешают снимать только один вагон, что он и делает. Затем он пишет и печатает статью "Наш эшелон, вперед лети" и публикует снимок одного вагона, который, кстати, ничем внешне не отличается от обычного. Но его обвиняют в том, что он выдал японцам секретные сведения о времени отхода эшелона, а также его маршрут. Возможно ли это? Нет, нет и нет.
Даже
Пасько обвиняют в том, что он, используя свои связи, достал доклад - финансовый отчет по ТОФ и передал его японцам. "Да ему сам его отдал для публикации в газете,- говорит другой
Осматриваются вещественные доказательства. Обычная оргтехника журналиста - фотоаппарат, магнитофон, компьютер, изъятый дома и т.д. Затем оглашается прослушка телефонных разговоров. Всего Пасько слушали 90 часов. Оглашаются только шесть пленок по полторы минуты - вероятно, наиболее веские доказательства его шпионской деятельности. Привожу дословно один из разговоров Пасько с японцами, т.е. заказчиками.
ПАСЬКО - Значит так, я вылетаю завтра в Японию.
СОТРУДНИК
ПАСЬКО - Да точно не знаю. Тут договорился с одной гостиницей в Токио. Как Вы думаете, если я захвачу долларов 500, хватит заплатить за проживание?
СОТРУДНИК - Да, наверное, хватит.
ПАСЬКО - Я хочу нанять переводчицу с японского за 10 тысяч йен, мне сказали, что это недорого. Смогу ли это сделать за свой счет?
ПАСЬКО - Ну хорошо, я тут захвачу пару материалов, когда прилечу, позвоню. У Вас телефон не изменился?.
Называет номер телефона.
На этом прослушка обрывается.
Ну и что? Каков шпион, едет к своим хозяевам, не знает, где будет жить, собирается платить своими деньгами, нанимает переводчицу... Смех, да и только. Плакать хочется. Потому что Пасько вот за эти бредни сидит уже полтора года в СИЗО.
А обвинение, а следователи из ФСБ ТОФ не унимаются - как же, он получал за свои материалы вознаграждения. А
Есть еще неоспоримые доказательства невиновности Григория Пасько. Но мне кажется, что и так все ясно, ибо все остальные обвинения в измене Родине такие же сфабрикованные, и так же просто разбиваются. Тогда Вы спросите: "А зачем все это?" Если бы можно было просто ответить. Но вот что настораживает. Григорий Пасько мне
Ну и, наконец, нельзя исключить частных корыстных целей - на костях Пасько господин Угрюмов взобрался по служебной лестнице ФСБ - он сейчас в Москве и сыто занимает такое же место, только в ранге начальника ФСБ ВМФ России.
Что еще можно сказать о деле Пасько? Это дело против всех нас. Новые чекисты не хотят, чтобы русские, японские, американские и вообще журналисты разных стран сотрудничали, им станет лучше, если между нами всеми будет великий раздрай. Что они и сделали во Владивостоке: японские журналисты в ужасе от русских, русские от японских, все друг друга подозревают, а это фсбэшникам только и нужно. Так что, защищая Григория Пасько во владивостокском суде, адвокаты и общественные защитники защищают свободу слова, как японскую, так и русскую, и кстати сказать, свободу слова любой страны от наступления на ее хрупкое создание наглых башмаков российских спецслужб, которые хотят утопить в Тихом океане остатки российской демократии, выйти на берег, вздохнуть чистым родным радиоактивным воздухом, закусить мутированной корюшкой и выдохнуть - и никакого тебе оппортунизму, понимаешь..." И сладко почесать - левой рукой одну голову, правой - другую...
Но что же скажет суд, уйдя в совещательную комнату? Ведь ничего в деле Пасько нет, он чист. Более того, виновны другие в том, что он просидел почти два года в одиночном заключении. Это теперь ясно, как Божий день. И все же прокуроры будут стоять на своем : "Виновен". Защитники на своем: "Невиновен". Весь мир орет в двух тысячах письмах протеста: "Невиновен". Но что же скажет суд, притом что за годы советской власти и современной России ни один человек, обвиняемый в измене Родине в форме шпионажа, не был оправдан?
Суду нужно будет создать прецедент. Впервые в истории страны. Это трудно - пойти против течения, против инерции репрессивного мышления, против самих себя, в конце концов... Но необходимо, ибо
Вот уже полтора года Григорий Пасько находится в тюремном заключении по обвинению в шпионаже. И вот уже почти полгода, как идет судебное разбирательство, которое подходит к концу. Что же мы имеем на сегодняшний день?
Если отбросить то, что дело Пасько вообще не должно было дойти до суда, поскольку в силу огромного количества следственных ошибок, а также неопределенного ущерба безопасности России, что не соответствует Конституции России для привлечения к суду с таким качеством обвинения, то я констатирую, что в случае вынесения обвинительного вердикта здесь в суде имело место судилище над журналистом Григорием Пасько, который выполнял свои профессиональные обязанности и был жестоко наказан за свою смелость, неуспокоенность и гражданский долг в освещении самых болезненных тем, которые касаются экологических проблем Приморского края, а также других, не менее важных.
Что же до обвинений, что он занимался сбором информации, то я хочу сказать, что это нормальная работа журналиста для написания своих статей. Кстати, каждая командировка от газеты "Боевая вахта" в ту или иную воинскую часть или на базу заканчивалась тем, что в газете выходила статья, либо появлялись фильм или фотографии, которые информировали общественность о том, что происходит в интересующей ее области. Практически все проходы в так называемые "зоны" были санкционированы высшим руководством Тихоокеанского Флота, в чем мы убедились, когда допрашивали
Что же касается военного журналиста Пасько, то хочу сказать, что Закон о печати Российской Федерации не регламентирует
Что же касается подозрений, что Григорий Пасько передавал эту информацию японским спецслужбам, то это только домыслы, не нашедшие никакого подтверждения в суде.
Кстати, вообще, на мой взгляд, существуют два дела Пасько. Одно - это то, что существует в суде, и суд достаточно хорошо, как говорится, пропахал его, на мой взгляд, не найдя никаких веских доказательств для обвинения Григория Пасько в шпионской деятельности. Другое дело Пасько носится в воздухе в виде различных заявлений журналистов, прислуживающих ФСБ, в виде общих заявлений службы внешней разведки России и так далее. Ничего конкретного. Тогда я спрашиваю, если есть серьезные обвинения против Пасько, на чем настаивают грязные слухи, то почему мы не имеем их здесь, в деле, в суде? Уверен, что если бы они существовали, то были бы использованы обвинением.
С того момента, когда, как я уже говорил выше, десять пунктов обвинения с угрожающим, на непосвященный взгляд, содержанием повисли в Интернете, Общественный Комитет в защиту Григория Пасько решил создать и создал в Интернете сайт - ежедневник процесса над Пасько. Нам удалось сообщить всему миру, что происходит в суде каждый день, что говорили свидетели и как по сути дела
Последняя же криминалистическая экспертиза показала, что подписи одного из понятых при изымании документов у Пасько были поддельными, что полностью ставит это дело под сомнение. В чем, собственно, защита и не сомневалась и поэтому утверждала, что оно было сфабриковано и что собственно факта преступления не было. Так что те двенадцать лет, которые потребовал государственный обвинитель
Все же десять обвинений против Пасько, на мой взгляд, полностью разбиты свидетелями в суде. Отсюда вопрос: почему те же свидетели дали на следствии другие показания? Ответ очень прост: практически все за исключением высшего руководства, я имею в виду
Далее, из десяти обвинений семь касаются экологических проблем Приморского края, связанных с Тихоокеанским Флотом. И только три имеют отношение к тайнам, которые никому не нужны (примеры из газеты "Общая газета"). За почти полгода в суде Тихоокеанского Флота я не слышал ни одного слова о военных секретах. Все время речь шла о статьях, о цензуре, о съемках фильмов и так далее. То есть действительно о работе журналиста. Все время также употреблялись такие понятия, как списанные подводные лодки, ЖРО ( жидкие радиоактивные отходы), то есть все в прошлом времени, все в списанном состоянии. И кому нужна эта информация, кроме как журналисту, который хочет очистить землю и море от накопленного яда, работающего против человека?
Из 150 работ Пасько 120 посвящены экологическим проблемам. Не случайно совсем недавно в Москве на Всероссийском конкурсе журналистов
Ответ однозначен: любой журналист мечтал бы о таких результатах своей работы, чтобы слово вызвало благоприятное действие. И это сделал Григорий Пасько. И практически за это же сидит сейчас на скамье подсудимых.
Остановлюсь на очень короткой непрофессиональной юридической оценке этого процесса: скурпулезнейшее судебное следствие неопровержимо установило не просто факт НЕДОКАЗАННОСТИ ОБВИНЕНИЯ , но и констатировало самое очевидное - следователь ФСБ с мощнейшей оперативной поддержки своих соратников, с ведома и поддержки военной прокуратуры искусственно создали так называемые доказательства, то есть они совершили (учитывая, что судебное следствие уже закончено, мы можем это утверждать) ПРЕСТУПЛЕНИЕ ПРОТИВ ПРАВОСУДИЯ. Действия господ егоркиных подпадают под действие статьи 299 (привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности), статьи 303 (фальсификация доказательств), и ряд других статей Уголовного кодекса Российской Федерации. Особенно хочу отметить, что в данном конкретном случае не идет речь о расправе над гражданином Григорием Пасько. В части 2 статьи 144 УК Российской Федерации предусмотрена уголовная ответственность должностных лиц за воспрепятствование профессиональной деятельности журналистов с использованием своего служебного положения.
Я уверен, что высокий суд даст соответствующую оценку сквозь призму этой правовой нормы. Ни у кого не должно быть сомнения, что сам Пасько и его защитники будут добиваться возбуждения уголовного дела и наказания виновных лиц, понимая, что безнаказанность зла развращает наше общество и становится питательной средой для коррупции, казнокрадства и экологических преступлений.
Недоказанность вины Григория Пасько дает основание суду громогласно заявить всему миру, что в современной России есть тенденции к возрождению российского правосудия. Суд будет выносить сегодня не просто свой вердикт - это будет экзамен на цивилизованность нашего современного общества.
По ходу процесса интерес к этому делу рос не только во Владивостоке, но и во всем мире. Я же говорил неоднократно, что по делу Пасько сейчас судят во всем мире о состоянии правосудия в России. 20 тысяч писем, пришедших со всего мира в адрес суда, поддерживающих Пасько, говорят о том, что люди понимают, что журналист, даже военный, не может иметь доступа к тем серьезным военным тайнам, которые могут угрожать государственности любой страны, в том числе и нашей - России. Люди требуют не милосердия, а справедливости, поскольку за нашей спиной в клетке сидит уже не просто журналист Григорий Пасько, а узник совести и политический заключенный, права которого нарушены невероятно. В связи с этим можно говорить и о нарушении прав человека, в данном случае полном нарушении прав человека, поскольку Пасько брошен за решетку за свои убеждения, за свою журналистскую деятельность. Правозащитные организации всего мира, такие как Международный
Я процитирую основное гарантирующее понятие из этой статьи. "Каждый имеет право на свободу мнения и слова, это значит, что каждый может иметь собственное мнение и искать, получать и распространять информацию и идеи через любые средства массовой информации вне зависимости от границ".
На основании вышесказанного я прошу суд вынести вердикт по делу Григория Пасько: "НЕВИНОВЕН".