Ян Шенкман

Коврига и Сапего

Коврига и Сапего - два сапога пара. Они не только внешне похожи (бородатые сорокалетние мужики с грустной усмешкой в глазах), но и по роду занятий, и по жизненной философии. Оба занимаются бизнесом, и оба не соответствуют образу бизнесмена. Они часто встречаются ранним утром в вестибюле то московского, то питерского метро. Один тащит тележку с книгами, другой - такую же, но с компакт-дисками.

Коврига и Сапего - издатели. Олег Коврига - глава рекорд-компании "Отделение Выход", которая выпускает диски, заведомо обреченные на провал. Записи старых питерских рок-н-ролльщиков, еще тогда, в 80-е, выпавших из обоймы. Московских хиппи, дающих концерты на кухнях своих знакомых. Авангардистов, так же далеких от хит-парадов, как Робби Уильямс от Моцарта.

Михаил Сапего - глава издательства "Красный матрос". Он выпускает некоммерческие маргинальные книжки гомеопатическими тиражами в 500 -1000 экземпляров. Помогают в этом Сапеге художники-митьки, так что можно считать, что и само издательство "Красный матрос" митьковское.

В восьмидесятые Сапего устраивал квартирные концерты Гребенщикова, Цоя, Майка Науменко и выставки неофициальных художников. Коврига собирал пластинки с рок-музыкой, торговал ими, был, по собственному его выражению, барыгой и спекулянтом. Одно время продюсировал альбомы Мамонова. А потом стал выпускать любимую музыку под собственным лейблом.

Бизнес Сапеги начался с того, что он бросил пить. "Образовалась масса свободного времени, - вспоминает книгоиздатель, - а если не найти стоящее занятие, то можно снова начать. Тогда я выпустил книжку своих стихов под самозванным лейблом "Красный матрос". Джордж Гуницкий, известный как соавтор Гребенщикова, сказал: "Раз ты издатель, давай издавай меня!" Я стал обрастать контактами, надавал обещаний разным людям. Не хотелось выглядеть пустомелей, и пришлось обещания выполнять".

- Слово "красный" в названии не несет политической окраски?

- Отчасти несет, почему бы и нет. Я не стыжусь своего советского прошлого. Что дурного в слове "красный"? Существуют же "Красный Октябрь", "Красный Восток", "Красный пролетарий"...

Главный критерий выбора и для Ковриги, и для Сапеги - нераскрученность автора. Когда-то у "Отделения Выход" была возможность издать и раскрутить "Мумий Тролль". Илья Лагутенко тогда еще не успел стать кумиром примодненных подростков. Коврига свой шанс не использовал, предпочел издавать Селюнина, Ника Рок-н-ролла, Пекарского. Мало кому известных, но душевных людей и оригинальных авторов, не ориентирующихся на моду.

У "Красного матроса" наряду с отъявленными экспериментаторами есть и хитовые авторы: Шинкарев, Гребенщиков, Пригов. Нормальный издатель, ловкий бизнесмен сосредоточился бы на них и сделал много денег, завоевал большой кусок рынка. Но у Сапеги другие цели.

- Издание книг, - говорит он, - напоминает мне организацию квартирных концертов. Коммерцией тут и не пахнет, просто хочется, чтобы люди услышали, а в моем случае - прочитали хорошие вещи. Не так важно, сколько этих людей, главное общий кайф. И еще: мои книжки только на первый взгляд некоммерческие, а потом оказывается, что тираж разошелся, деньги вернулись и есть возможность продолжать это чудесное дело. Жизнь показывает: все, что сделано с любовью, рано или поздно продается, доходит до адресата. Опыта прогара, неудачи у меня, к счастью, нет, хоть я и не гоняюсь за прибылью.

Размышления Сапеги дополняет Коврига:

- Странно заниматься бизнесом и плевать на прибыль. Но это вторая задача. Первая - сделать то, что тебе хочется. Я с трудом понимаю, как это совместимо с бизнесом, но, видимо, совместимо. Для меня же это слалом в темноте: главное не врезаться в елку. Не врезался, жив - значит, можно дальше катить. Катишь и чувствуешь - кайф!

Счастливые бизнесмены еле сводят концы с концами. Они без конца занимают и перезанимают деньги у друзей, благо друзей хватает. Сами стоят за прилавком. Не спят ночей из-за очередного проекта. Мотаются по стране, нагруженные сумками, тележками и рюкзаками с бесценным грузом...

Всего этого можно легко избежать. Достаточно чуть скорректировать ассортимент. Или пойти в штат какой-нибудь крупной фирмы. Компании "Союз" или издательства "Вагриус", например. Но ни Коврига, ни Сапего не делают этого шага. Им важней сохранить лицо.

- У меня прекрасные отношения с фирмой "Союз", - говорит глава "Отделения Выход". - Более того, из ее сотрудников, просвещенных меломанов, во многом и состоит моя аудитория. Эти люди любят и знают хорошую музыку. Но слушают они одно, а выпускают совсем другое. Такое раздвоение лично мне не под силу. Да и для них мой репертуар коммерчески не интересен, потому что он не рентабелен. Такой музыкой надо заниматься, вкладывать в нее душу. А вкладывать душу невозможно в корпорации, нацеленной на получение денег. Выпуск хорошей, оригинальной музыки - это интимный процесс.

Я спросил Олега и Михаила: почему они не выходят на широкую аудиторию? Неужели экспериментальная музыка и литература не имеют шансов на популярность? Ведь маргинальная культура во все времена была полигоном для обкатывания новых звезд. Именно в этой среде рождаются будущие знаменитости.

Коврига: Процент людей, у которых мозги настроены на эксперимент, достаточно невысок. Так устроено общество, и сейчас, и тысячу лет назад ситуация одинаковая. Так и должно быть, ведь эксперимент не рассчитан на обывателя. Обыватель в данном случае - безоценочное понятие. Если б не было обывателей, а были все такие уроды, как я, человечество бы не выжило. Но если уничтожить уродов, жизнь станет невыносимо скучна.

Сапего: Это принцип секс-шопа. Тот, у кого есть внутренняя потребность, идет и находит то, что ему надо. Лучше пусть он купит резиновую женщину, чем изнасилует старушку в подъезде. Но если все станут пользоваться куклами, человечество выродится. Я очень люблю радикальное творчество, но оно не должно издаваться массовым тиражом. Это своеобразный клапан, через который общество выпускает пары. Катарсис - отличная штука, но в состоянии катарсиса нельзя и не нужно жить всему обществу. И еще: маленький тираж увеличивает ценность продукта. И для покупателя, и для продавца. Трудности, с которыми я сталкиваюсь, на самом деле мне дороги. И читателю, я думаю, дорог поиск, в результате которого он приходит ко мне. В начале 80-х я, увлекшись Востоком, гонялся за двухтомником "Классическая китайская философия". На одну ночь Гребенщиков дал мне книгу, и я от руки переписал "Дао дэ дзин". Вот это был кайф! А представь, что я купил бы Лао Цзы с лотка по дороге домой или нашел в Интернете. Эффект совершенно другой. Есть у меня календарик за 1984 год. Там изображен Павка Корчагин и надпись такая: "Пусть книг будет меньше, но они будут лучше". Вторая часть фразы лишняя: меньше и значит лучше.

Дмитрий Шагин, главный митек страны, автор и Ковриги, и Сапеги одновременно, согласен с этой концепцией. "Хорошо бы, - размышляет он, - чтоб нас опять запретили, но не совсем, не так, чтоб сажать в тюрьму. "Семи смертям не бывать, а в тюрягу я не пойду", как говорил Левченко из "Места встречи". Но если будет запрет, интерес к искусству повысится, а к попсе упадет. Люди будут встречаться на улице и передавать из рук в руки книжки Сапеги, собираться в компании и прослушивать диски Ковриги".

Лично я не согласен с таким подходом. Ведь известно, что любой запрет нарушает баланс в обществе, ведет к перекосам в сознании. А общество - не монолитная толпа, каким иногда его хотят представить политики. Удобно, наверное, править страной, которая ест, пьет, покупает, слушает и читает одно и то же. Но в реальности общество состоит из компаний, из тусовок, и у каждой свои интересы, свои запросы, своя среда. В демократическом государстве эти запросы удовлетворяются моментально. Как только у группы людей, пусть крохотной, появляются особые музыкальные интересы или другая какая причуда, тут же возникают клубы, радиостанции, издательства, вкладываются деньги в новую субкультуру.

У нас эту нишу занимают бизнесмены Олег Коврига и Михаил Сапего.