Виталий Пономарев

"Вина подсудимого подтверждается изъятием Корана"

Сейчас в России идет кампания фабрикации уголовных дел о так называемом исламском экстремизме. Такие дела, особенно, после Беслана, стали рассматриваться в судах не только на Северном Кавказе, но и в регионах Центральной России, Поволжья и Урала.

Правозащитный центр "Мемориал" совместно с комитетом "Гражданское содействие" отслеживали уголовные дела в отношении 98 человек. Изучение конкретных материалов этих дел показывает, что все они сопровождались грубыми нарушениями фундаментальных прав и игнорированием международных обязательств Российской Федерации в области прав человека. Я приведу несколько цитат, которые использовались в судебно-следственных документах.

Например: "вина подсудимого подтверждается изъятием Корана". Или: "подсудимый доказывал существование бога с точки зрения террористической организации". Или: "подследственный делал замечания девушкам насчет одежды, не имея на это права, а также приглашал в мечеть выходцев из Индии и Северного Кавказа с нестриженными бородами, которые этими бородами вовлекали население в идеи религиозного экстремизма". Повсеместно используется обвинительная формулировка "хранение запрещенной литературы", хотя все суды, которые выносят соответствующие приговоры, не указывают кем именно запрещена эта литература, изъятая на обысках и фигурирующая среди обвинительных улик. Добавьте к этому пытки, подбрасывание вещественных доказательств, давление на свидетелей, включая угрозы экстрадицией (например в Узбекистан -- для выходцев из этой страны) в том случае, если они на суде отказываются от версии, которой их заставляют придерживаться следственные органы.

Одновременно идет массированная дезинформация в прессе, когда в сообщениях сразу после задержания этим людям приписывают даже такие преступления, в которых их и не обвиняют. Сейчас, особенно в Татарстане, идет много дел, в которых создаются мифические несуществующие организации. Это, например, дело Челнинского джамаата или дело бывших узников американской базы Гуантанамо.

Речь идет не просто об инициативе местной милиции и местных силовых структур, в этом случае подобные непотребства можно бы было частично объяснить плохой подготовкой и недостаточной правовой и юридической грамотностью. Речь идет о действиях централизованных структур, таких, как ФСБ и спецподразделения УБОПа. И часто такие операции осуществляются как межведомственные.

Многие из этих дел напрямую связаны с теми поправками в законодательство "О противодействии экстремизму", которые были приняты в последние годы. Здесь говорили о новых поправках, но я бы хотел отметить, что даже то законодательство, которое существует, позволяет очень широкую его трактовку для применения на практике, которое ведет к нарушению фундаментальных прав.

 

Я ограничусь двумя моментами применения этого законодательства.

В этом году правозащитный центр "Мемориал" получил предупреждение от Московской прокуратуры в связи с размещением на своем сайте мнения эксперта по четырем конкретным книгам. Эксперт изучил эти книги, не нашел в них ничего предосудительного и написал об этом. Прокуратура потребовала от "Мемориала" убрать заключение эксперта с сайта, угрожая, что в противном случае, организация будет обвинена в содействии терроризму.

Другой случай -- это дело молодого нефтяник из Нижневартовска Тюменской области. Он обращался в Верховный Суд с просьбой предоставить ему копию решения о запрете 15-ти исламских организаций как террористических, чтобы он мог обжаловать это решение. Суд просто ничего не ответил, и он составил открытое письмо от своего имени, которое отдал в три адреса: в приемную представителя президента по соответствующему федеральному округу, местному депутату и одному из местных журналистов. По факту раздачи трех экземпляров этого письма его обвинили в содействии террористической деятельности, и он был арестован.

 

Огромные возможности для произвола заложены в уже действующем законодательстве, в частности по порядку признания организации террористической. Ведь мы имеем решение Верховного Суда от февраля 2003 года, где наряду с организациями, которые действительно ведут повстанческую борьбу в Чечне, есть, например, и организация, про которую написано: "занимается активной исламистской пропагандой и запрещена в Узбекистане и некоторых арабских странах".

Этой неубедительной формулировки, оказывается, достаточно, чтобы всех членов данной организации объявить террористами. А в некоторых организациях и вообще не существует членства, и любые разговоры мусульманина о халифате и политике могут трактоваться (и зачастую трактуются в материалах уголовных дел) как распространение идеологии запрещенной террористической организации.

Причем такие решения принимаются в закрытом порядке без участия каких-либо оппонентов, и их фактически невозможно оспорить в рамках существующего законодательства.

Кампания борьбы с так называемым исламским экстремизмом затрагивает не только граждан России, но и выходцев из Центральной Азии, прежде всего выходцев из Узбекистана. Когда запускается официальный механизм экстрадиции, это вызывает протесты общественности, поэтому в последнее время распространилась практика скрытых экстрадиций, происходящих под видом депортаций. Например, на коллегии Управления ФСБ по одной из областей Урала отчитываются, что экстрадировано в Узбекистан столько-то исламских экстремистов, а когда мы посылаем запрос в это управление ФСБ и в Генеральную прокуратуру, нам отвечают, что по данной области ни одного человека, находящегося в розыске, за этот год в Узбекистан экстрадировано не было, а журналисты, присутствовавшие на коллегии, просто допустили в своих публикациях ошибку.

Мы занимались также похищением преподавателя казанского медресе. Он находился в СИЗО, был оправдан судом по всем статьям, кроме хранения гранаты, которую ему подбросили. В день выхода из тюрьмы в 9 утра жена пришла встречать его, но сотрудники СИЗО сказали, что в 6 утра приехали его друзья из Узбекистана и его здесь уже нет. Потом выяснилось, что он самолетом был вывезен в Узбекистан и осужден там на большой срок. Более того, госбезопасность Узбекистана распространила пресс-релиз о том, что он был вывезен в рамках соглашения с ФСБ России "О противодействии международному терроризму". Однако на наш запрос и в ФСБ, и в Генеральную прокуратуру, оба эти ведомства отвечают, что им ничего не известно о таких перемещениях и никто никаких санкций на это не давал.

Все попытки добиться от прокуратуры расследования случаев похищения людей и их незаконного вывоза из России на данный момент остаются без ответа.