Александр Ливчак

Казенные правозащитники: вопросы без ответов

Александр Ливчак - руководитель архива "Отписка", г. Екатеринбург.

Контроль по-омбудсмански

Среди разнообразных форм борьбы власти с правозащитниками важную роль играет имитация гражданского контроля. Больших успехов в этом направлении удалось добиться в Свердловской области.

Недавно общественности был представлен специальный доклад здешнего Уполномоченного по правам человека Татьяны Мерзляковой "О нарушениях прав подозреваемых и обвиняемых, содержащихся в изоляторах временного содержания органов внутренних дел Свердловской области" (Екатеринбург, 2006).

В докладе описана ситуация в 48 изоляторах временного содержания (ИВС) Свердловской области. Однако, как видно из текста, сама Мерзлякова и ее сотрудники посетили лишь пятнадцать из них. В докладе прямо говорится об этом: "Мы непосредственно проверили <...> ИВС УВД Каменска-Уральского, Первоуральска, ГРУВД Серова, Артинского, Асбестовского, Белоярского, Березовского, Богдановичского, Верхотурского, Ревдинского, Режевского, Сухоложского районных отделов внутренних дел, Сосьвинского поселкового отделения милиции. Кроме того, проверены <...> ИВС ЛОВД на ст. Серов <...> ОВД города Лесного".

Тут, конечно, возникает недоуменный вопрос: а откуда информация об остальных тридцати трех ИВС, в которых ни Уполномоченный, ни сотрудники его аппарата не удосужились побывать? Разгадка, на мой взгляд, очень проста: авторы доклада взяли какой-то милицейский (или прокурорский) отчет по ИВС и переписали оттуда то, что им разрешили. Плюс некоторые впечатления от личных посещений некоторых ИВС.

Такой способ "проверки" весьма эффективен в смысле технологии создания доклада. Для него нужна только дружба с милицейскими и прокурорскими чинами, обеспечивающая доступ к их материалам, а также клей и ножницы. Собственно, можно было бы никуда и не ездить, никакие ИВС и не посещать. Правда, этот способ все же обладает одним недостатком: в доклад попадет только то, что сочло нужным придать гласности милицейское начальство. Но наш Уполномоченный, видимо, отнюдь не считает это недостатком.

Будет ли от такой "проверки" толк для тех, кто содержится в этих самых ИВС - большой вопрос. Зато отношений проверяющих с милицейскими чинами она заведомо не испортит.

Кстати, об этих самых отношениях. Приведу одну любопытную цитату из упомянутого доклада Мерзляковой: "Понимание в вопросах соблюдения прав и восстановления нарушенных прав и свобод человека с руководством ГУВД Свердловской области я находила всегда". На первый взгляд кажется, что такие реверансы в сторону милицейского начальства неуместны в докладе Уполномоченного. Однако, вчитываясь в доклад, видишь, что именно эта фраза является ключевой. Похоже, из всех проблем, связанных с защитой граждан от милиции, Мерзлякову волнует только одна: как бы не испортить отношения с руководством областного ГУВД.

Дружбой с милицейским начальством Мерзлякова дорожит не зря. Смотрите, какие широкие полномочия получила она: "Проверяющим была предоставлена возможность беспрепятственного доступа в ИВС, осмотра всех его помещений, в том числе и камер, опроса лиц, содержащихся в изоляторах временного содержания, ознакомления с документацией, регламентирующей деятельность ИВС, а также встреч с начальниками органов внутренних дел, их заместителями, сотрудниками ИВС".

Ну и как же использовали эти широкие полномочия Уполномоченный и его сотрудники? Какие нарушения прав человека они обнаружили в ИВС Свердловской области?

Давайте, для примера, посмотрим, что там сказано об ИВС УВД г. Екатеринбурга: "Из 48 изоляторов временного содержания Свердловской области только четыре - УВД Екатеринбурга, ОВД Ивделя, Краснотурьинска и Верхней Салды (8,3% от общего числа ИВС) соответствуют требованиям <...> Федерального закона от 15.07.1995 г. N103"; "В ИВС УВД Екатеринбурга, Каменска-Уральского, ИВС Камышловского, Новолялинского ОВД содержащиеся под стражей обеспечиваются двухразовым питанием в сутки"; "Отсутствуют постельные принадлежности и постельное белье в 20 ИВС области - ИВС УВД Екатеринбурга, Первоуральска, ИВС отделов внутренних дел Верхней Пышмы, Верхотурья, Ирбита, Карпинска, Качканара, Краснотурьинска, Кушвы, Невьянска, Нижней Туры, Полевского, Ревды, Североуральска, Таборинского, Тавдинского, Тугулымского, Туринского, Шалинского, Дзержинского отдела внутренних дел"; "Ежедневное этапирование обвиняемых из ИВС в СИЗО N 1 Екатеринбурга не снимает полностью проблемы разгрузки изолятора. Основной причиной превышения лимита наполняемости изолятора является отсутствие площадей в помещении этого ИВС. При таком положении дел вести речь о соблюдении прав спецконтингента, да и сотрудников органов внутренних дел, осуществляющих их охрану и конвоирование, вряд ли представляется возможным. Единственный путь для приведения условий содержания подозреваемых и обвиняемых в соответствии с федеральным законодательством, а, следовательно, и соблюдение прав сотрудников органов внутренних дел, - это строительство нового ИВС"; "Потребность в автотранспорте испытывают ИВС УВД Екатеринбурга, Нижнего Тагила, Первоуральска, Каменска-Уральского, Серова, ОВД Алапаевска, Асбеста, Верхней Пышмы, Байкалово, Ивделя, Карпинска, Ревды, Сухого Лога, Туринска, Шали".

Вот и все. Больше об ИВС УВД г. Екатеринбурга в докладе Уполномоченного по правам человека нет ни слова. Как говорилось в советские времена, "имеются отдельные недостатки". Причем недостатки, по большому счету, не такие уж существенные. Ну, отсутствие постельного белья, теснота и трудности с транспортом - все это отнюдь не смертельно и легко преодолимо - стоит только увеличить финансирование. К этому нехитрому выводу и приходит наш Уполномоченный: "Полагаю, что для обеспечения соблюдения прав и законных интересов содержащихся в изоляторах лиц, приведения условий содержания в ИВС в соответствие с федеральным законодательством и международными актами, необходимо активизировать принятие целевой федеральной программы реконструкции и строительства изоляторов временного содержания, отвечающих требованиям международных стандартов.

В федеральном законодательстве необходимо предусмотреть возможность выделения дополнительного финансирования из бюджетов муниципальных образований на обеспечение надежной охраны и создания надлежащих условий содержащимся в ИВС подозреваемым и обвиняемым, поскольку они являются жителями субъектов РФ.

Прошу этот доклад не оставить без внимания руководителей всех уровней власти на территории области. Не считаю необходимым наказывать, снимать с должностей кого-либо из тех, кто руководит ИВС".

Я думаю, милицейское начальство с радостью согласится с такими выводами Уполномоченного: никого не наказывать, а вместо этого увеличить финансирование. Ради этого, я думаю, они согласятся и настольные игры прикупить.

Однако в ИВС есть и другие проблемы, которые Уполномоченный по правам человека почему-то предпочитает не замечать. Например, такая: сотрудники ИВС бьют, а порой и убивают содержащийся там "спецконтингент". Причем происходит это даже в ИВС УВД г. Екатеринбурга, который по праву считается лучшим в области. Как раз в том же 2005 году, когда Мерзлякова "проверяла" наши ИВС, в столице области проходил шумный судебный процесс, посвященный гибели Владимира Орлова, забитого насмерть охранниками ИВС УВД г. Екатеринбурга. Этот процесс широко освещался в местной и центральной прессе, по радио и телевидению. Но наш Уполномоченный то ли не считает убийство человека нарушением его прав, то ли боится поссориться с милицейским начальством, выйдя за пределы нехватки простынок.

В ходе процесса о гибели Орлова выяснилась масса подробностей, характеризующих не только обстоятельства данного конкретного дела, но и общую обстановку в этом лучшем из ИВС области. В материалах этого дела, как в капле воды, отобразилась вся систем милицейского беспредела, на которую старательно закрывает глаза Мерзлякова.

Начнем с того, что Орлова вообще не имели права помещать в ИВС: он был болен, и врач, обследовавший его, потребовал положить Владимира в больницу. Тем не менее больного поместили в ИВС.

Там Орлов шумел, требовал вызвать врача. Постовой (по словам свидетелей, пьяный) сказал Владимиру, что он мешает ему смотреть телевизор, но тот не успокоился. Возмущенный охранник пожаловался дежурному по ИВС, который распорядился подселить в камеру к Орлову троих уголовников (несмотря на то, что законом запрещено содержать вместе ранее судимых и несудимых, каким был Владимир). Видимо, дежурный надеялся на то, что уголовники "успокоят" больного человека своими методами, ведь дело происходило ночью, и Орлов не давал спать сокамерникам. Но уголовники оказались более гуманными, чем сотрудники милиции, они тоже стали требовать вызвать врача к Орлову.

Тогда милиционеры вывели Владимира из камеры, приковали его наручниками к решетке и зверски избили, от чего Орлов вскоре умер.

Многие сотрудники ИВС видели, как охранники избивают беззащитного человека, слышали его крики. Но никто из них не предпринял никаких мер, чтобы предотвратить зверское убийство.

Все это свидетельствует о том, что избиение подследственных и арестованных в ИВС Екатеринбурга - обычное дело, которое никто из сотрудников не воспринимает как нечто чрезвычайное. Об этом же говорит и поведение милиционеров - свидетелей избиения и многочисленных проверяющих, которые сделали все, чтобы дать возможность милиционерам-преступникам уйти от ответственности. В ходе расследования все они, включая руководство областного ГУВД, дружно лгали, отрицали очевидные факты.

Вот, кстати, цитата из заключения служебной проверки, подписанной нынешним заместителем начальника ГУВД Свердловской области полковником милиции П.М. Недоростовым: "Факт причинения телесных повреждений Орлову В.И. в ИВС УВД Екатеринбурга не установлен".

Напомним, что это - выводы расследования того самого областного ГУВД, взаимопонимание с которым "в вопросах соблюдения прав и восстановления нарушенных прав и свобод человека" неизменно находит Т.Г. Мерзлякова.

Заметим, что здесь трогательное единодушие Уполномоченного и руководства ГУВД Свердловской области дает трещину. ГУВД в конце концов все же вынуждено было признать, что Орлова забили до смерти сотрудники ИВС. Ну, а если верить докладу Мерзляковой, то самое страшное нарушение прав человека в ИВС УВД г. Екатеринбурга - это отсутствие простыней.

Тут у читателя может возникнуть вопрос: а зачем нашему Уполномоченному по правам человека и ее сотрудникам нужно скрывать истинное положение в ИВС, сводить все нарушения прав человека к хозяйственным неурядицам, недостаточному финансированию? Почему бы им хотя бы не намекнуть, что в наших ИВС есть проблемы куда более серьезные, чем нехватка постельного белья или настольных игр? Зачем им лебезить перед милицейским начальством?

На мой взгляд, одной из причин является прямая корысть. Дело в том, что шустрые ребята из аппарата Мерзляковой научились делать деньги, не отходя от рабочего места. Реализуется это через так называемый "Союз правозащитных организаций Свердловской области", который имеет одной из своих уставных задач "содействие деятельности Уполномоченного по правам человека".

Это, на мой взгляд, одна из "карманных" организаций, с помощью которых правозащитные чиновники конвертируют свои служебные полномочия в грантовские денежки.

Общая схема такова. Берется какая-нибудь модная тема (скажем, контроль милиции) и объявляется, что здесь "мы впереди планеты всей". Вот, глядите, никого не пускают посещать ИВС, а нас пускают. Давайте нам гранты. Ну, под такое прогрессивное дело как не дать грант? И грант дают.

Для этого, конечно, нужно, чтобы сотрудников Уполномоченного пускали в ИВС. Но наш Уполномоченный - структура областная, а милиция - федеральная. Поэтому милиция в принципе не обязана пускать их в свои застенки. Но если Уполномоченный будет проявлять лояльность по отношению к милиции, то его сотрудников в ИВС пустят и они, соответственно, получат грант. Вот для этого, по-моему, и пишутся подобные доклады.

В результате все довольны. Чиновники получают гранты, а милиция - имитацию общественного контроля, которой они могут прикрывать свой беспредел. Вот только жертвы милицейского беззакония ничего хорошего из этого не получают. Но на это, кажется, всем наплевать.

PS. Недавно в Екатеринбурге под эгидой Т.Г. Мерзляковой прошла Межрегиональная научно-практическая конференция "Сотрудничество некоммерческих организаций, Уполномоченного по правам человека и правоохранительных органов: опыт, проблемы, перспективы", в работе которой приняли участие уполномоченные по правам человека из 9 регионов России. Есть основания полагать, что в скором времени свердловский опыт будет широко применяться правозащитными чиновниками во всероссийском масштабе.

Дискуссия по-омбудсмански

После публикации фрагмента этой статьи, на нее откликнулся главный специалист аппарата Уполномоченного по правам человека Свердловской области Владимир Иванович Попов.

Большая часть статьи В.И. Попова посвящена моей персоне. Он очень подробно рассказывает читателю, что у меня "нет за душой ни чести, ни совести, ни элементарной человеческой порядочности", что я "лью свои помои", "распространяю ложь и клевету", а также "совсем не безобидную галиматью", движимый "местью и злобой", "исходя из геббельсовского принципа - чем чудовищнее ложь, тем скорее в нее поверят" и т. д., и т. п. Попутно Попов сообщает, что мне недоступны "простые логические операции", в то время, как он (В.И. Попов) имеет "соответствующий опыт и знания". Свою статью он завершает призывом "быть осторожными" со мной. Я надеюсь, что теперь, полностью изобличив меня, главный специалист Уполномоченного по правам человека все же снизойдет до того, чтобы высказаться по существу дела и хотя бы попытается ответить на недоуменные вопросы, возникающие при чтении доклада Т.Г. Мерзляковой.

Я не буду доказывать, что я не верблюд. Желающих могу отослать к выступлению В.И.Попова, где он совсем по-другому, чем сейчас, оценивал мою деятельность. Вместо этого я постараюсь пояснить свою позицию по принципиальным вопросам.

Странная манера спора у главного специалиста Уполномоченного. Он сам формулирует за меня какие-то тезисы, а потом сам же их и опровергает. Сколько пыла он тратит на то, чтобы доказать, что Мерзлякова не обязана была посетить все 48 ИВС области. Он сюда и Хиль-Роблеса приплел, и Рудольфа Биндига, и мое пребывание в милиции... Но я ведь нигде не говорил, что для составления доклада нужно было обязательно проверить все 48 ИВС.

Вполне достаточно было честно написать про то, что в действительности происходит в тех 15 ИВС, в которых, по словам Мерзляковой, побывали ее сотрудники. Но в докладе описано не 15, а именно 48 ИВС. Причем описано довольно подробно, по однотипной схеме, содержащей полтора десятка параметров (наличие постельного белья, настольных игр и т. п.). Кто же собирал всю эту информацию?

Я предположил, что это делали сами работники милиции. Но Попова это почему-то очень разозлило. Возможно, я ошибся. Но тогда скажите, кто собирал сведения, фигурирующие в докладе?

Однако В.И. Попов вместо того, чтобы прояснить дело, только напускает туману: "Готовя любой доклад, обычно используют самые разные доступные источники информации о предмете", - вот все, что он считает возможным сообщить об этом.

А что тут, собственно, секретничать? Почему бы не объяснить читателю, откуда взяты данные, приведенные в докладе?

У нас и так, все, что связано с силовиками, сверх меры засекречено. А тут еще и правозащитные чиновники добавляют свои секреты на пустом месте. Странно видеть это от борцов за открытость, за гражданский контроль. Неужели институт Уполномоченного по правам человека превращается в очередную секретно-бюрократическую контору?

Другой вопрос: почему в специальном докладе Уполномоченного, посвященном нарушению прав человека в ИВС, нет ни звука о самых вопиющих аспектах этой темы? Ведь в ИВС милиционеры систематически бьют "сидельцев", иногда и убивают. А в докладе об этом нет ни слова.

Этот вопрос Попов также оставляет без ответа. Вместо этого он начинает доказывать, что Мерзлякова знает о деле Орлова, которого забили насмерть в ИВС г. Екатеринбурга, и иногда упоминает о нем.

Да, знает. Да, упоминает. Более того, она даже написала предисловие к моей брошюре, посвященной этому делу, за что я ей благодарен. Но почему же она "запамятовала" об этой, самой жгучей проблеме, готовя доклад, специально посвященный нарушениям прав человека в ИВС Свердловской области? Может быть, как раз для того, чтобы не попасть в немилость к ГУВД Свердловской области?

К сожалению, все эти вопросы так и остались без ответа.

Я думаю, что главный специалист аппарата Уполномоченного вместо того, чтобы рассказывать обо мне всякие небылицы, мог бы ответить на недоуменные вопросы, возникающие при чтении доклада Т.Г. Мерзляковой.

 

P.S. В.И. Попов, который по совместительству возглавляет Союз правозащитных организаций Свердловской области, требует от меня доказательств того, что сотрудники аппарата Уполномоченного окормляются через этот самый Союз. Я обратился к руководству Союза с просьбой выдать мне копии своих финансовых документов по грантам, в работе над которыми я участвовал. Думаю, что в этих документах есть все необходимые сведения (и именно по этой причине мне их не предоставляют).