Лев Левинсон

В три шеренги нас построят

Поскольку считается, что федеральная власть навела порядок в собственных властных делах (отменив - для защиты школьников от террористов - выборы глав регионов и увеличив - в целях их уменьшения - число министерств и ведомств), самое время ей взяться за дела общественные. То бишь частные. Ведь область будь то коммерческих или некоммерческих взаимоотношений - дело тех людей, которые его делают, и государство должно иметь к сему ограниченное касательство. А именно - в части фискальной и в части защиты от преступных посягательств (не предполагаемых, а предпринимаемых), не более того.

23 ноября 2005 года Государственная Дума приняла в первом чтении законопроект под неприметным названием "О внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации", представленный депутатами от всех парламентских фракций. Проект этот - еще одна важная веха в "строительстве гражданского общества". Путем разбиения его на три шеренги - общего, строгого и особого режима.

Когда пишутся эти заметки, еще до конца неизвестно, чем завершится наша борьба с злокачественным законопроектом. Комментировать меняемый на ходу текст первого чтения в издании, ориентированном не на самого скоротечного читателя вроде бы не совсем уместно. Однако коль скоро в законопроекте и в поступившем на него 9 декабря президентском заключении со всей неприкрытостью отразились представления нынешней российской власти об управляемом ею обществе, имеет смысл рассмотреть предложенную Кремлем юридическую спецоперацию в деталях, предчувствуя, но не предвосхищая, чем она закончится.

Что же внесли авторы законопроекта? Кто они, эти авторы? И что предлагает, корректируя их, президент?

На второй вопрос, ответ, казалось бы, очевиден. Текст проекта предварен списком из пятнадцати депутатов, субъектов права законодательной инициативы. Но это авторы номинальные, большинство из них вряд ли удосужилось прочитать текст к моменту его внесения. Подлинные творцы концепции госрегулирования частной жизни сидят на Лубянке. А оформители текста - в Министерстве юстиции. При чем тут ФСБ, нет нужды пояснять. Не случаен и Минюст: законопроект, решая государственную задачу ограничения свобод, является в то же время ведомственно-лоббистским, будучи направлен на значительное расширение полномочий и укрупнение - до монстрообразного состояния - подчиненной Минюсту Федеральной регистрационной службы.

Стремясь продемонстрировать, что иного мнения о гражданской активности, кроме как полицейского, в парламенте быть не может, непечатные авторы озаботились включить в список авторов пропечатанных представителей всех фракций и даже одного на тот момент внефракционного депутата - "независимого" Антона Бакова, алкогольного короля, прошедшего политический путь от движения за социальные гарантии трудящимся "Май" через СПС прямиком в "Единую Россию". По мысли кукловодов, авторский коллектив должен отражать консенсус, сложившийся в Думе по вопросу удушения НПО.

И Баков, и обе "Родины", и - тем более - ЛДПР, не говоря о "Единой России", в этом ряду вполне уместны. КПРФ несколько удивляет. И в третьей, и, в особенности, четвертой Думе коммунисты занимали последовательно критическую позицию в отношении всех кремлевско-правительственных инициатив. При всех творящихся в этой фракции безобразиях (вроде "макашовщины"), в нынешнем созыве лишь она хоть как-то соизмеряет кройку законодательства с Конституцией и клеймит позором законодательный передел. В декабре 2004 года КПРФ не побоялась выступить даже против антиконституционного законопроекта "О противодействии терроризму", заявив о недопустимости узаконенного произвола спецслужб. Сравнение тем более подходящее, что и проект закона о терроризме, и последнее антиобщественное начинание исходят из госбезопасности. Но если в 2004 году КПРФ смогла, преодолев поверхностные популистские страхи, противопоставить антитеррористической риторике принципы права, то в 2005-м, когда во имя борьбы с терроризмом, экстремизмом и "оранжевизмом" власть взялась громить гражданские организации, коммунисты оказались в одном строю с "Единой Россией". Подтвердив не только то, что власть держит и их на коротком поводке, но и то, что в в нынешнем парламенте нет ни одной политической силы, готовой последовательно защищать гражданские права. И эта констатация - вовсе не плач по "Яблоку", голосовавшему в 2001 году за закон "О политических партиях", с которого и началось удушение политической жизни, в частности - свободы объединений.

Правда, в первом чтении КПРФ не подала ни одного голоса "за". Не голосовали даже считающиеся авторами видные фракционные функционеры Сергей Решульский и Юлий Квицинский.

Понятно, что сборщикам подписей под текстом было дано указание добиться полного единомыслия по вопросу закручивания гаек. В связи с чем коммунистам выкрутили руки. После чего на пленарном заседании они, по сути, отреклись от навязанного им авторства. А Государственная Дума оказалась подобной милицейскому участку, где подозреваемый, не выдержав пыток, подписывает изобличающий его протокол, после чего заявляет в суде о своей невиновности.

 

В первом чтении так называемым авторам было поручено внести следующее:

1. Обязать общественные объединения, действующие без образования юридического лица, уведомлять органы власти о своем создании и начале деятельности.

2. Ввести поражение неопределенного круга лиц в праве на объединение через отказ в регистрации некоммерческой организации, если цели, задачи и формы деятельности учредителя противоречат законодательству.

3. Наделить чиновников Госрегистрации (органа, фактически подведомственного Минюсту, но инфильтрованному ФСБ) полномочиями в любое время и без каких-либо оснований затребовать финансово-хозяйственные документы НПО и следить за правильным расходованием негосударственными организациями принадлежащих им частных средств.

4. Заменить существующую заявительную регистрацию некоммерческих организаций разрешительной.

5. Лишить иностранных граждан и лиц без гражданства, не имеющих в РФ вида на жительство, права объединяться с российскими гражданами, то есть права быть учредителями, членами и участниками российских (в том числе создаваемых в России международных) общественных объединений и других некоммерческих организаций. Конституция, однако, гарантирует каждому (а не только гражданам РФ) право на объединение. О том же говорится в Международном пакте о гражданских и политических правах ("каждый имеет право на свободу ассоциации с другими").

6. Ликвидировать представительства и филиалы иностранных НПО.

7. Запретить деятельность иностранных НПО в закрытых административно-территориальных образованиях (ЗАТО). При этом создание на территории ЗАТО коммерческих организаций с иностранными инвестициями допускается по решению органов местного самоуправления, согласованному с Правительством РФ. Некоммерческие организации оказываются в таком случае в положении худшем, нежели коммерческие.

8. Провести всеобщую и срочную перерегистрацию всего негосударственного некоммерческого сектора.

 

Законопроект привел гражданские организации в состояние, подобное тому, что испытывают загоняемые в подвал мирные жители при ковровом бомбометании (сравнение, наверное, слишком смелое - сравнимо ли что-то с человеческой жизнью?, - но уместное, поскольку и бомбардировки российского города, и зачистка общественных объединений исходят из одного источника). Взоры ищущих спасения обратились к Западу. И все на Западе (и Буш, и конгрессмены, и немецкие депутаты) выразили крайнюю обеспокоенность.

Президент РФ не остался глух к общественному мнению. Правда, он назвал правильной цель законопроекта, заключающуюся, по его словам, в необходимости обезопасить российскую политическую систему от вмешательства извне. Но при этом строго предупредил, что не позволит "выплеснуть с водой, как говорится, ребенка". Судя по последовавшему вскоре от президента заключению, под вмешательством извне понималось не только иностранное финансирование политической деятельности, но и любая внутренняя несанкционированная политическая активность, поскольку для замкнутой системы российской власти покушение на ее дела со стороны российской общественности, стремящейся контролировать и ограничивать тотальную власть, также есть неприемлемое "вмешательство извне".

От доброго царя ждали, что он остановит переусердствовавших холуев. Передавался слух, что и вся эта задумка - не более чем пиар-ход для подкачки либерального имиджа Путина в глазах Большой Восьмерки. Собственно, сделать что-то в этом направлении, создать видимость либерализма посредством неоднократного использования словосочетания "гражданское общество" надеются и сейчас, когда президент - если читать то, что написано, а не то, что хотелось бы там прочитать, - подписался под заключением, приказывающим в это общество стрелять. За переполняющими президентский текст экивоками и намеками проступают отчетливые очертания полицейщины.

О желании замутить воду свидетельствует и тот факт, что президент предложил не текстуальные поправки (что следует делать в процедуре второго чтения), а некое полное намеков и двусмысленностей полулирическое повествование, в котором читающим через розовые очки видится чуть ли ни восстание гаранта Конституции против произвола спецслужб. К числу таких читателей относится и российский омбудсман. "Я разделяю и согласен с замечаниями, которые содержатся в вашем заключении к этому закону. Но если бы серьезно дать возможность обсудить этот закон сразу, то можно было бы избежать ущерба, который был несомненно нанесен стране и руководству страны", - заявил Лукин на встрече с президентом.

Но как ни выдавай желаемое за действительное, замечания президента, со всей очевидностью свидетельствуют о неизменности намерения власти душить и давить независимые гражданские организации, контролировать частную жизнь. Предложенные улучшения малозначительны и сполна поглощаются новоизобретенными сыскными установлениями.

Цели законопроекта вполне устраивают президента, и они обозначаются в заключении: упорядочение механизмов государственной регистрации некоммерческих организаций, контроль за соответствием деятельности таких организаций декларируемым целям. Иными словами, в проекте должна остаться его концептуальная основа - разрешительная регистрация НКО плюс бюрократическое вмешательство в их деятельность. Зона свободы, защищенная до сих пор законом 1995 года "О некоммерческих организациях", огораживается "колючкой". Неприемлемый режим, уже предусмотренный законом "Об общественных объединениях" (который охватывает своим действием лишь часть НПО), будет распространен теперь на все неприбыльные организации, создаваемые гражданами.

Замысел разрешить проверяльщикам беспредельно рыться в финансово-хозяйственных документах НПО также не смутил президента. Он лишь счел уместным подкорректировать текст первого чтения, указав, что "такие контрольные полномочия указанного органа должны быть ограничены проверкой соответствия деятельности общественных объединений заявленным целям". К жесткому "должны быть" добавлено здесь туманное слово "видимо". А видимо может быть только одно: президент предложил дописать, что контролировать все текущие дела и запрашивать любые документы уполномоченный орган должен не просто так, дурачась, а в целях проверки соответствия деятельности уставным целям. Неприличное место никуда не девается. Приклеивается фиговый лист.

Однако и для иностранных организаций, несмотря на все разговоры о прянике, президентом рекомендован кнут. Их филиалы и представительства, поставленные под сомнение в первом чтении, не тронут. Определить формы контроля за деятельностью иностранных и международных НПО предложено правительству. "Либеральным" заключением ключевой сюжет "прозрачности" (то есть подконтрольности российским чиновникам) иностранных НПО вообще выносится за рамки федерального закона. Идеологически подкованные "регистраторы" будут надзирать за работой зарубежных доноров "по мере поступления средств и в зависимости от предполагаемого графика их использования". Оговорка о недопустимости излишнего "вмешательства со стороны уполномоченного органа в правомерную деятельность международных и иностранных организаций" - заведомо пустые слова, коль скоро в том же абзаце президентского заключения этот самый уполномоченный орган предписывается наделить "правом контроля за соответствием деятельности международных и иностранных организаций заявленным целям, в том числе заявленным объемам выделяемых средств, а также конкретным целям их использования". Как убедиться в "правомерности" деятельности, досконально все не проверив? Напоминает Крылова: "по шкурке, так и быть, возьмите, а больше их не троньте волоском".

Да, власть отказалась от идиотского замысла заставить общественные объединения, не являющиеся юридическими лицами, сообщать государству о своем существовании ("вот, ваше сиятельство, живет в таком-то городе Петр Иванович Бобчинский"). Это единственный плюсик президентского заключения. Спасибо. Но взамен этого (взамен - поскольку так написано в президентском заключении, с использованием оборота "при этом") - взамен этого выстраивается нечто куда более масштабное и тотально-полицейское. "Юридические лица (общественные объединения и другие некоммерческие организации), - пишет президент, - и физические лица, получающие финансовые средства на безвозмездной основе от международных и иностранных организаций, а также от иностранных граждан, должны уведомлять об этом уполномоченный орган в порядке, определяемом Правительством Российской Федерации".

Вот оно. Прозвучало. "Физические лица". А что вы, спросят нас при этом строго, против "прозрачности"?

Разговоры о "прозрачности" сопровождают законопроект с момента его вброса. Проблема лишь в том, что хорошее слово "прозрачность" власть применяет не к себе. Но не частная жизнь и не коммерческие или общественные дела должны быть прозрачны, а деятельность государства. Тот же проект об удушении гражданских организаций готовился в обстановке повышенной секретности. Отдельные осведомленные товарищи, даже из числа "либералов", молчали, как будто им поручена государственная тайна.

"Следует предусмотреть, - стращает нас второй Лукашенко в своих рекомендациях по улучшению этого проекта, - ответственность российских юридических и физических лиц, уклоняющихся от уведомления уполномоченного органа о том, что в своей деятельности они используют финансовые средства международных и иностранных организаций".

Но ведь проект-то, к которому предложены замечания, вроде бы об организациях? Где же будут прописаны обязанности физических лиц, в каком законе? Неужто в закон "О некоммерческих организациях"?

Мелочи. Думские умельцы наверняка преодолеют эту техническую трудность. Правда, им придется подумать, в какой орган - не в Росрегистрацию же! - должны будут эти самые физические лица о себе доносить - прямо в ФСБ? Или через управдома?

В годы борьбы с космополитизмом моя бабушка отказалась получать письма от своих американских сестер, сообщив на почту, что произошла ошибка, и никаких родственников в США у нее нет.

Общественные инициативы, вне пределов фискальной сферы, не должны становиться предметом озабоченности государства. Принцип существования общественных объединений - самоуправление. Проводит ли сообщество собрания, тратит ли деньги, соблюдает ли свой устав - дело самого сообщества, его членов. Библия гражданских правоотношений - Гражданский кодекс РФ - говорит о недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела. Для общественных объединений решено этот произвол узаконить. От этого он не перестанет быть произволом.

Следующей крышей, которую государство постарается приподнять, будет крыша моего дома. Объясняться это будет общественным спокойствием и борьбой с терроризмом.

Я против "прозрачности".