экология и права человека
Содержание и поиск
Последний выпуск
Предыдущий выпуск
|
Союз "За химическую Безопасность" экология и права человека |
Об издании Содержание и поиск Последний выпуск Предыдущий выпуск |
журнал Индекс
|
| Выпуск 472, 2 сентября 2001 |
Право на справедливый суд
ПОЛОЖЕНИЕ В ДЕЛЕ ПАСЬКО
ХРОНИКА СУДА
ДЕНЬ 25 (23 августа, баллада о цензуре)
Найден вдохновитель раскрутки дела Пасько. Это - цензор Большаков
Этот судебный день начался в 14.00. Я в означенное время явиться не
смог. Меня прихватила курортная болезнь - съел два пирожка с печенью в
кафе "Ностальгия". Иммодиум. Марганцовка. Тазики. Когда в 16.00 я,
шатаясь, добрался до своего поста у подоконника, увидел кощунственную
картину - у дверей зала, где шло секретное судебное заседание стояла
соблазнительная брюнетка и подслушивала государственные тайны. Где ты,
матрос Вася, который всю первую неделю сидел, как кот на заборе, оседлав
лежащую у стены лестницу и стерег гостайну от заезжего журналюги? Я
немедленно призвал симпатичную гражданку к порядку и поинтересовался, -
не журналистка ли она. Да, потупила она свои карие глазки, я -
журналистка, работаю в пресс-центре краевой администрации, но сейчас я
просто жена. Мой муж сейчас дает показания.
И у нас с симпатичной гражданкой завязался диалог, из которого
выяснилось, что напрасно, ох, напрасно Григорий не слушал советов ее
мужа, послушался бы - не было бы никакого дела. Понапрасну Пасько, -
блистала карими глазками преданная жена,- растопыривал перья после
первого суда, не возникал бы, все бы о нем позабыли! Я, конечно же,
возражал, что мол опыт дела Никитина показывает... "Да что вы о Никитине
мне говорите",- раздраженно возражала моя прелестная собеседница - когда
от творил свои дела, было одно законодательство, а когда судили - другое.
Мне муж столько об этом рассказывал. Правда, сама я ничего о его
деле не читала". Пришлось ее, по выражению Шукшина срезать, и напомнить,
что эти байки придуманы в ФСБ, что бредни эти напечатал в газете
"Петербургский час пик" стукачок Евгений Зубарев, что руководит газетой
жена бывшего директора УФСБ по Петербургу и Ленинградской области
Наталья Черкесова, а Александр Никитин совсем недавно выиграл у этого
гэбешного прихвостня и такой же газеты судебный иск. Именно в момент
произнесения этой сакраментальной фразы появился улыбающийся, загорелый
муж моей собеседницы и увлек её к выходу.
В городе в это время было плюс 29, адвокаты после целого дня заседания
не могли сказать мне в диктофон ни единого слова, и лишь общественный
защитник Александр Ткаченко, хлебнув в ближайшем кафе полстакана
какого-то ядерного коктейля жуткого цвета, заговорил:
- Сегодня перед нами предстал во всей своей красе цензор Большаков. Он
бывший и нынешний цензор ТОФ.
- Петрович, - не выдержал я, и тоже отхлебнул полкружки пива, -
опомнись, цензура отменена!
- Егорыч, - отхлебнул в свою очередь Петрович. - Цензура на ТОФ была и
есть. Большаков до отмены цензуры работал и ставил штемпель на каждую
страницу газеты ТОФ "Боевая вахта". При этом он работал с литературными
текстами, с журналистскими текстами Григория Пасько, не имея никакого
литературного образования. Он просто закончил военно-техническое
училище. Более того, когда цензуру отменили, он все равно продолжал свою
работу, только ставил не штемпель военной цензуры, а свою подпись. Это
подтвердил свидетель Верховод, заместитель главного редактора "Боевой
вахты".
Без ведома цензора Большакова не могла выйти ни одна публикация, более
того - он отслеживал всю информацию - во всех СМИ, и засекал все, что
противоречило его убеждениям. Когда адвокаты его спросили - а на каких
нормативных актах он основывался, Большаков рубанул прямо, по-флотски: в
силу собственного понимания и в силу приказов министра обороны. Тут же
последовал еще один вопрос защиты - а на каких основаниях он сотрудничал
с ТОФ, т.е. зачем ему было нужно было все время докладывать о том, что и
где публикуется уже после отмены цензуры. Большаков ответил: на
основании собственного знания, собственных ощущений и на основании
требований командования. И тут адвокаты послали еще один вопрос - ну
хоть какими-то документами вы при этом должны были руководствоваться? И
цензор ответил - никаких документов у меня не было. Тут же выяснилось,
что он сотрудничал с ФСБ. По сути все дело Григория Пасько началось с
того, что цензор Большаков постоянно докладывал командованию ТОФ, в ФСБ -
Григорий Пасько в своих материалах публикует вещи, которые не всегда
укладываются в секретные приказы министерства обороны 055, 010. Именно
этот цензор спровоцировал дело Пасько, он не раз вызывал Григория и
делал ему внушения, и каждый раз у них происходила стычка. Потому что
Григорий хотел работать по законам России, а цензор Большаков - по
секретным, нигде не опубликованным приказам МО.
Для цензора Большакова не существует проблем экологической безопасности,
радиологической безопасности. Для него не существует ничего, что не
укладывается в прокрустово ложе приказов министерства обороны. Главное,
о чем заботился цензор Большаков - как бы в СМИ не просочилась правда о
том, что творит с природой и здоровьем людей ТОФ.
Цензор уехал со своей женой на приличной машине. Уверен, что и квартира
у них - хорошая. И дети. И спят они спокойно. Совесть не мучает.
Офицеры, работавшие в лагерях, где дымили день и ночь печи крематориев,
день и ночь зарывали зеков, тоже спали спокойно. И снимались со своими
женами в летних платьях на фоне плацев. Советские. И немецкие.
В.Терёшкин, vlad@bellona.no, enwl-inf@lew.spb.org, 24 августа
ДЕНЬ 28 (29 августа, песнь об экспертах)
ДРУЖНАЯ БРИГАДА ЭКСПЕРТОВ ДРЫХЛА ВО ВРЕМЯ СУДА. ВСЕ ОНИ ЗАВИСИМЫ
ОТ ФСБ. АДВОКАТЫ ПОТРЕБОВАЛИ ИХ ОТВОДА. СУД ОТКАЗАЛ
В суд прибыли эксперты и возле зала во время перекуров стало шумно.
Общественный защитник Александр Ткаченко все время завязывал с ними
диспуты, эксперты бросались в атаку всей бригадой. Заседание длилось до
половины седьмого вечера. Итог дня подвел адвокат Иван Павлов:
- Экспертов прилетело аж восемь человек. Семь из министерства обороны,
один из Минатома. Защите была предоставлена возможность опросить этих
специалистов по вопросам, связанным с их компетентностью. Что мы с
удовольствием и сделали. Выяснилось, что вся великолепная восьмерка
имеет допуск к сведениям, составляющим государственную тайну.
Оформленный органами ФСБ. Все они за этот допуск получают надбавки, все
они нуждаются в этом допуске, поскольку их должность связана с работой с
секретными документами. И если утратят допуск, то потеряют и свои
должности. Все эти обстоятельства легли в основу нашего ходатайства об
отводе всех экспертов. Потому что они зависимы от ФСБ, осуществляющего
уголовное преследование Пасько. Кроме того, в своем заявлении мы
отразили тот факт, что вопросы, для решения которых были вызваны эти
специалисты, носят правовой характер и не входят в компетенцию прибывших
экспертов. Мы, делая заявление об отводе, понимали, что шансов на его
удовлетворение крайне мало. Мы фактически загоняли суд в угол. Хотя у
суда все же есть оттуда выход. Выбрать экспертов не из числа лиц с
допуском. Ведь есть же знаменитое постановление Конституционного суда,
которое он вынес по делу Никитина. Обвиняемый вправе выбрать адвоката
без допуска, оформленного в ФСБ. И эксперта без этого пресловутого
допуска.
Еще адвокат рассказал, что эксперты во время судебного заседания
дружно спали, утомленные перелетом из Москвы, а также допущенным
расслабоном. То, что расслабон был преизрядным, было написано на лицах
экспертов. Выяснилось, что тот эксперт, который выдает себя за сугубо
штатского человека из Минатома, на самом деле офицер ФСБ. Этот некто
Степанов. Адвокаты его допросили и на свет Божий всплыло, что Степанов
закончил высшую школу КГБ, много лет проработал в 8 Главном управлении
Генштаба МО, а затем его "переключили" на гражданскую специальность.
Его должность звучит гордо: консультант департамента по защите ядерных
материалов Минатома.
Своими впечатлениями поделился и импульсивный Ткаченко:
- У меня впечатление, что это дружная бригада, которой руководит
бригадир по фамилии Репин. Служит он заместителем начальника 8 отдела
ВМФ, это аналог 8 Главного управления Генштаба МО. Бригаду эту долго
инструктировали в Москве. Что мне особенно не понравилось - когда
судья зачитал показания прошлых экспертиз, то он практически приказал
экспертам - видите, ваши коллеги сочли материалы, изъятые у Пасько,
секретными. Смогут ли эти приехавшие эксперты перепрыгнуть через
документы, которые готовились их же коллегами, скорее всего
непосредственными начальниками и вынести самостоятельное решение -
полная загадка.
Надо ли говорить, что суд не осмелился отвести дружную бригаду. Вот
она теперь и будет потеть, как бурлаки на Волге, под предводительством
своего вожака Репина, чтобы спасти рассыпающуюся, гниющую баржу обвинения
от полного развала.
В.Терёшкин, vlad@bellona.no, enwl-inf@lew.spb.org, 1 сентября
ДЕНЬ 29 (30 августа, мысли о прокуроре)
ПРОКУРОР КОНДАКОВ ПОПАЛСЯ! НА СПИСЫВАНИИ. В ЕГО ОПУСЕ ЕСТЬ ПРИКАЗ
ЭКСПЕРТАМ - ФАС
Во Владивостоке дохнуло осенью - по утрам уже зябко, море стало совсем
прозрачным и холодным. Скоро вступит в свои права сентябрь. Судебный
процесс начинает медленно, но верно становиться все более драматичным.
Напряжен судья, строги заседательницы. Набычившись, проходят в зал
эксперты, прокурор Кондаков уже не рассказывает мне, как солить местные
грибочки. Не до грибочков прокурору, ой не до ягодок. Как бы без погон
не остаться.
Когда судебный день закончился по сияющему лицу адвоката Павлова я
понял, что он опять подъелдыкнул прокурора. И очень больно.
- Признайся, Иван, - бросился я к нему, - какую пакость учинил?
- Опять обидел прокурора, - честно признался адвокат. - У меня были
очень веские основания. Защита отказалась давать суду свои формулировки
вопросов. И тогда своим процессуальным правом воспользовался прокурор.
Он встал и долго, под запись всех участников процесса стал диктовать
свои вопросы. Я сначала лихорадочно записывал, потом меня осенило, что
вопросики то эти мне знакомы. Я их уже читал. Полез в свои бумаги и
понял, что Кондаков, как троечник в школе списывает у соседа по парте
контрольную, так и этот солидный дядя сдул свои вопросы у своего же
подопечного - майора Егоркина, того самого следователя ФСБ, который вел
дело Григория и так зверски надругался над законом, что даже лояльный
военный суд был вынужден вынести в адрес этого "насильника" частное
определение. Но каков гусь Кондаков! Сдул то, что было написано еще в
98 году. Естественно, что защита тут же указала прокурору: списывать
нехорошо в школе, а уж тем более в прокуратуре!
Кроме того, мы обратили внимание суда, что сам этот подход порочен.
Сейчас идет не предварительное следствие, когда надо формулировать
обвинение, а судебное следствие. И на этом этапе уже нужно обвинение
обосновывать и показывать его состоятельность. И именно этим-то и должен
заниматься прокурор Кондаков. А он снова решил дать экспертам все те же
документы и сказал им - фас! Ищите в этих документах государственную
тайну. Найдете, - получите вознаграждение!
Нет, ну что за компашка подобралась: прокурор списывает, фээсбешники -
даун на олигофрене. Просто какой-то край непуганых идиотов! Может они
тех грибочков поели, о которых мне все время Кондаков рассказывал?
В.Терёшкин, vlad@bellona.no, enwl-inf@lew.spb.org, 1 сентября
ПОДСУДИМЫЙ
ПИШЕТ КНИГУ
Всем сестрам по серьгам раздал на страницах очередной
автобиографической книги журналист и "вечный подследственный" Григорий
Пасько
В советские еще времена одним из видов воспитательной работы с офицерами
было содержание оных на гарнизонной гауптвахте - военной тюрьме с небольшими
(от трех до 15 суток) сроками заключения. Отбыл я на ней за "типа халатность"
и за 20 лет службы несколько месяцев, вспоминаются же шаровые плоскости
офицерской камеры до сих пор.
Новая, четвертая по счету тюремно-автобиографическая книга "узника совести"
Григория Пасько "Цвет времени" с познавательно-камерной точки зрения ничего
нового к "Прянику", "Назначенному шпионом", "Не верь, не бойся, не проси"
читателю не добавит. Однако фактурно и стилистически это уже другая,
осмысленная и чуть отстраненная от событийного ряда проза, наполненная
не только "воспоминаниями и размышлениями" о полутора годах незаконного
содержания во владивостокском СИЗО пополам с тюремными письмами автора к
жене. В "Цвете времени" Григорий (и книга ценна прежде всего именно этим)
АНАЛИЗИРУЕТ и ОБВИНЯЕТ топорные стиль и методы работы российского уже
"кагэбэ". Наконец, "Цвет времени" - пусть не до конца, ибо автору нельзя
забывать, что "процесс века" все еще продолжается, - рассказал читателю,
КТО и КАК посадил военного журналиста на скамью подсудимых. Что радует -
почти все виновные НАЗВАНЫ ПОИМЕННО, что приятно - Пасько рассказал и о
тех, кто помогал жить и выжить ему и его жене Галине все это время. Впрочем,
достаточно о хорошем - у очередной книги Григория Пасько есть и недостаток:
очень маленький (всего ОДНА ТЫСЯЧА) тираж.
В.Буслаев, http://www.novosti.vl.ru/index.php?f=ct&t=010829ct02
Источник: panfilov@monitoring.ru, 28 августа 2001 г.
РАЗМЫШЛЯЕТ О СУДАХ
Почему "шпионские" процессы закрыты?
Скажу сразу: фраза, вынесенная в заголовок, не моя. Наверняка она
была написана лет за сто до того, как в России в конце девяностых прошлого
века начали вспыхивать очаги старой, но уже порядком подзабытой эпидемии
Ч шпиономании. Сто раз уже писали (и, видимо, еще напишут), что эпидемия
разгорелась именно с приходом к власти в России ФСБ. Пусть историки
анализируют, ПОЧЕМУ это случилось в стране, которая до сих пор не
отошла от шока 37-го года и почему до сих пор не было ВСЕНАРОДНОГО суда
над КГБ. Я о другом, менее наукоемком понятии, чем исторический анализ: о
завесе секретности в так называемых шпионских процессах.
Для начала несколько общеизвестных фактов.
Во-первых, все обвинительные заключения по делам лшпионов? (в
кавычках потому, что в принадлежность хоть одного из них к категории
профессиональных разведчиков либо их помощников я не верю) носят гриф
либо лсекретно?, либо, как в моем случае, лсовершенно секретно?.
Во-вторых, как следствие ФСБ, так и гособвинение в лице прокуроров
систематически отмалчиваются, когда пресса (читай - общественность)
начинает интересоваться фактами, то есть сутью того или иного уголовного
дела.
В-третьих, оправдательный приговор по делу Никитина,
половинчато-невразумительный - по моему делу и сомнительные с юридической
точки зрения обвинительные - по делам Поупа, Тоббина, Моисеева (а есть
еще нам неведомые дела Дудника, Ткаченко, Финкеля, Дудина, Величко и
наверняка других названных ФСБ шпионами) ставят под сомнение вообще
всю имеющуюся на сегодняшний день судебную практику по такого рода
уголовным делам.
На мой взгляд, первопричина неубедительности и невнятности по этим
делам - в безграмотно написанном тексте статьи 275 Уголовного кодекса
РФ, в котором есть такой перл: "Государственная измена, то есть шпионаж,
выдача государственной тайны либо иное оказание помощи иностранному
государству..." В последнее время именно на "ином оказании помощи..." и
зациклились судьи, постановляя обвинительные, но все же относительно
мягкие приговоры по делам "шпионов".
Видимо, недалек тот час, когда Конституционный суд России рассмотрит
эту небезупречную с юридической точки зрения формулировку пресловутой статьи.
Еще одна тенденция: суды не видят (или не хотят видеть), что
содержание статьи не ограничивается "выдачей тайны или иным оказанием
помощи...". Необходимо еще доказать, что иностранная организация проводила
враждебную деятельность, что эта деятельность была направлена в ущерб
внешней безопасности. Необходимо, наконец, установить и обосновать этот
ущерб. На практике же ничего подобного не происходит. И не потому, что до
сих пор нет методики по определению ущерба (прейскуранта по "продаже
родины"), а потому, что судебные процессы по "шпионским" делам суть
явление политическое, к юриспруденции отношения почти не имеющее.
Именно поэтому процессы закрыты.
Статья 18 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР гласит:
"Разбирательство дел во всех судах открытое, за исключением случаев,
когда это противоречит интересам охраны государственной тайны". На примере
множества судебных заседаний по "своему" делу (гарнизонные и флотские -
по законности и обоснованности содержания под стражей, флотский -
собственно по уголовному делу, кассационное рассмотрение в военной
коллегии Верховного суда и вот теперь - в новом судебном заседании) я
убедился, что никто в России не знает, что такое государственная тайна.
Это понятие субъективно-оценочное, на глазок.
Науки, изучающей проблемы государственной тайны, не существует,
а значит, нет и ученых, специалистов в этом деле, как нет и методик,
научных разработок в этой области. Есть лишь наукообразные рассусоливания
отдельных личностей, явно тенденциозно излагающих в виде безапелляционных
военных формулировок свои весьма спорные взгляды на то, как надо трактовать
статью 275 УК РФ и закон "О государственной тайне". (Имею в виду генерала
от КГБ Дьякова.) Свято место пусто не бывает. Специалистов-ученых заместили
сотрудники спецслужб. Именно они теперь стряпают заключения по вопросу
секретности тех или иных сведений. Ну приедут для производства экспертизы
по моему делу в Тихоокеанский флотский военный суд представители
Министерства обороны России. Наверняка среди них найдется сотрудник 8-го
управления Генштаба (в приказе министра обороны No 010 сказано, что их
обязанностью является взаимодействие со спецслужбами). Старшие офицеры без
ученых степеней, с опытом службы, как говорят, в войсках. Дай бог, чтобы
их кругозор был шире познаний приказов, инструкций и наставлений. А то тут
недавно в суде мы с защитой представляли открытые источники. Выяснилось,
что прокурор-гособвинитель впервые увидел доклады "Беллуны" и "Гринпис",
в которых подробнейшим образом расписано почти все то, за что меня мурыжат
вот уже четыре года.
Но вернемся к гласности. Есть даже постановление пленума Верховного
суда РФ "О гласности в российском правосудии". Есть там такие строчки:
"...Рекомендовать судам... если дело имеет большое общественное значение...
принимать меры к проведению разбирательства в помещениях, обеспечивающих
широкий доступ публики..." Однако тут же другой пассаж: "Судам следует
иметь в виду, что нарушение принципа гласности не относится к
процессуальным нарушениям, влекущим обязательную отмену приговора суда..."
То есть, по сути, дана подсказка судьям: проведете в закрытом режиме -
ничего страшного не произойдет.
В ходе процесса по "делу Пасько" выяснилось, что сотрудники УФСБ
по Тихоокеанскому флоту при проведении оперативно-технических мероприятий
(за мной следили и прослушивали меня несколько лет!) множество раз нарушали
требования УК, УПК, законов "О гостайне", "Об оперативно-разыскной
деятельности", "О федеральной службе безопасности" и другие; таможенники
Артемовского поста Владивостока - Таможенный кодекс РФ; пресс-служба ТОФа
и редактор газеты "Боевая вахта" - законы "О гостайне" и "О средствах
массовой информации", а также дисциплинарный устав ВС РФ; начальник службы
информационной безопасности (так теперь называются цензоры в России) -
все перечисленные выше законы, а также закон "О безопасности" (суд установил,
что цензор Большаков даже название такого закона слышал чуть ли не впервые).
Иными словами, завеса секретности в этом деле нужна была изначально -
для сокрытия фактов совершаемых правонарушений сотрудниками различных
ведомств.
В настоящее время в России ожидается постановление приговоров по
нескольким "шпионским" уголовным делам: Данилова, Сутягина, Щурова...
Процессы по ним закрыты. И это первый признак того, что следствие хочет
избежать огласки допущенных им различных нарушений уголовно-процессуального
закона. До тех пор, пока "шпионские" процессы будут проходить полностью
в закрытом "формате", у общества есть основания считать, что права
подсудимого нарушаются. В противном случае о каких состязательности и
равноправии сторон в судебном процессе может идти речь, если следствие
закрыто, суд закрытый, заключения экспертов секретны? Дай ФСБ волю, они и
дела перестанут передавать в суд, а возродят печально известные "тройки".
Если Россия движется в этом направлении, то закрытые судебные процессы ей
в самый раз.
Г.Пасько, "Новая газета", 30 августа 2001 г.
http://2001.novayagazeta.ru/nomer/2001/62n/n62n-s01.shtml