В январе 1988 года, всего лишь через месяц после начала "Интифады" - восстания против оккупации Израилем Западного берега и сектора Газы - полковник Иегуда Меир приказал состоявшему под его командованием воинскому подразделению схватить в Хаваре и Бейте, двух арабских деревнях Западного берега, двадцать мужчин-палестинцев, надеть на них наручники, завязать им глаза и переломать кости. Подчиненный Меиру командир подразделения передал приказ своим людям, прибавив, однако, что сам он его выполнения не требует. Некоторые из солдат воздержались от выполнения приказа, другие же выполнили его с таким рвением, что переломали и дубинки, которыми они избивали палестинцев. Тогдашний министр обороны, Ицхак Рабин, во всеуслышание говорил о необходимости "переломать "Интифаде" кости".

Меир при происходившем не присутствовал, однако он был в том районе высшим армейским командиром.

Прошло несколько месяцев, прежде чем военная полиция, в ответ на запрос Международного комитета Красного Креста (МККК), начала расследование этого случая. Глава генерального штаба вызвал Меира и предложил ему следующий выбор: предстать перед дисциплинарным военным судом, который вынесет ему строгий выговор и уволит из армии, либо предстать перед военным трибуналом. Меир выбрал первое и перешел в Государственную службу безопасности, в которой и служил, пока не вышел в отставку с полковничьей пенсией.

Когда сведения об этой закулисной сделке стали достоянием общественности, израильская Ассоциация за гражданские права обратилась в Верховный суд, требуя отдать Меира под трибунал.

Верховный суд единогласно постановил, что за применение пыток, намеренное причинение телесных повреждений, нападение с целью причинения такового - все это, кстати сказать, является нарушением Женевских Конвенций, - и за неподобающее поведение Меир должен быть судим специальным военным трибуналом.

"Подобные действия оскорбляют всякого цивилизованного человека, и никакое отсутствие ясности обстоятельств не может служить ему оправданием, - сказал судья Моше Бейски. - Когда старший офицер отдает такой приказ, он, разумеется, должен сознавать, что этические принципы Сил обороны Израиля запрещают подобное поведение".

После решения Верховного суда Меир в апреле 1991 года предстал в Тель-Авиве перед специальным военным трибуналом. Трибунал признал его виновным, разжаловал в рядовые и лишил полковничьей пенсии.

Дело Меира позволяет поставить два относящихся к международному гуманитарному праву (МГП) важнейших вопроса. Может ли исполнение приказа служить оправданием при совершении военных преступлений? И как далеко по служебной иерархии распространяется "ответственность командира"?

Ответ на первый вопрос состоит в том, что ссылка на приказ старшего офицера не может служить оправданием серьезного нарушения МГП. Следует отметить, однако, что в деле Меира противозаконность отданного им приказа была вопиющей и неоспоримой. В других случаях противозаконность приказа может быть не столь явственной, а обвинение в совершении военного преступления может оказаться несостоятельным, если не будет доказано, что подчиненный выполнял приказ "с умыслом", то есть если он знал или в сложившихся обстоятельствах должен был знать, что приказ противозаконен. Кроме того, хотя приказ старшего по званию офицера не может рассматриваться как факт, опровергающий обвинение, его можно рассматривать в качестве смягчающего вину обстоятельства, каковым является принуждение - например, угроза казни за неисполнение приказа.

Вторым является вопрос о том, насколько далеко распространяется по служебной иерархии ответственность командира за совершение военного преступления. Статья 86 Дополнительного протокола I к Женевским Конвенциям гласит: "Тот факт, что нарушение Конвенций или настоящего Протокола было совершено подчиненным лицом, не освобождает его начальников от уголовной или дисциплинарной ответственности в зависимости от случая, если они знали или имели в своем распоряжении информацию, которая должна была бы дать им возможность прийти к заключению в обстановке, существовавшей в то время, что такое подчиненное лицо совершает или намеревается совершить подобное нарушение и если они не приняли всех практически возможных мер в пределах своих полномочий для предотвращения или пресечения этого нарушения".

Это правило распространяется на офицеров. Таким образом, ответственность командира распространяется по иерархии снизу вверх на каждого офицера, который знает или имел в своем распоряжении информацию, позволяющую заключить, что его подчиненные совершают военные преступления, но не принимает мер к тому, чтобы их остановить. Хотя Израиль не ратифицировал Протокол I, из практики его Верховного суда следует, что внутреннее право этой страны включает в себя международно признанные принципы, касающиеся приказов командования и ответственности командиров.

Согласно принятому в 1998 году статуту Международного уголовного суда, воинский командир несет ответственность за преступления, о которых он "знал либо, в сложившихся на тот момент обстоятельствах, должен был знать", причем только за преступления, совершенные силами, находящимися "под его эффективным командованием и контролем". Он несет ответственность в том случае, когда он "не предпринял всех необходимых и разумных мер" для того, чтобы предотвратить и пресечь преступления, которые "совершали или собирались совершить" его подчиненные, а также если он не сообщил о таковых преступлениях соответствующим органам.

Различные дела подобного рода- начиная со знаменитого дела Ямашиты, которое после Второй мировой войны слушалось Токийским Международным военным трибуналом, - поднимают разного рода сложные вопросы. Этот трибунал возложил на старшего командира войск противника ответственность за действия его подчиненных, которую многие критики, включая и заявивший особое мнение Верховный суд США, сочли чрезмерно высокой, тем более что в тех обстоятельствах адмирал Ямашита почти полностью утратил связь с подчиненными и возможность командовать ими и контролировать их. На практике ответственность командира не распространяется по иерархии так высоко, как этого можно было бы ожидать исходя из логических оснований, то есть на главнокомандующего, ограничиваясь обычно офицерами, имеющими реальную возможность контролировать происходящее.

Меир заявлял в свое оправдание, что действовал в соответствии с собственным пониманием приказов, отданных его командованием. Трибунал отверг этот довод. Судьи пришли к выводу, что политическое и военное руководство не отдавало приказов ломать людям кости. Вследствие этого государственная прокуратура решила не выдвигать обвинений против Эхуда Барака, бывшего в то время главнокомандующим, министра обороны Рабина и генерал-майора Ицхака Мордехаи, командовавшего центральной зоной.

Офицеры и солдаты, выполнившие в Хаваре и Бейте приказ Меира, были судимы специальным военным судом. Их доводы о том, что они просто "выполняли приказы", не были приняты во внимание, им пришлось отбыть различные сроки тюремного заключения.